Справедливое судебное разбирательство в международном праве: юридический сборник

Второе ограничение права выбирать адвоката, даже оплачиваемого из личных средств обвиняемого, вытекает из того, что государство имеет право регулировать допуск адвокатов к защите в судах и их обязанности соблюдать определенные принципы профессиональной этики[636]. В деле «Энсслин и другие против Германии» [Ensslin and Others v Germany] Европейская комиссия по правам человека не согласилась, что отстранение некоторых адвокатов от участия в защите на основании их связей с преступной организацией обвиняемых составляет нарушение статьи 6[637].

6.6.6 Конфиденциальное и не подлежащее разглашению общение с адвокатом

Ни в статье 14 МПГПП, ни в статье 6 ЕКПЧ не говорится о том, что консультации с адвокатом должны проводиться наедине, или что на общение между адвокатом и клиентом, в устной или письменной форме, распространяется тайна. Несмотря на это признается, что особый характер отношений между адвокатом и клиентом (а также конфиденциальность и защита, необходимая адвокату для получения полных указаний по подготовке и ведению защиты) требуют, чтобы адвокаты имели возможность встречаться со своими клиентами наедине и общаться с ними в условиях полного соблюдения конфиденциальности[638]. В деле «С. против Швейцарии» [S. v Switzerland] Европейский суд по правам человека счел, что право обвиняемого общаться с адвокатом вне пределов слышимости третьих лиц составляет одно из основных требований справедливого судебного разбирательства в демократическом обществе, которое вытекает из положений пункта 3(c) статьи 6 ЕКПЧ. По мнению Европейского суда, если бы адвокат был лишен возможности совещаться с клиентом и получать от него конфиденциальные указания без такого наблюдения, то смысл оказания юридической помощи был бы во многом утрачен, между тем как ЕКПЧ принята с целью гарантировать соблюдение практических и эффективных прав[639]. Например, Комитет по правам человека нашел нарушение пункта 3(b) статьи 14 МПГПП в деле, где по требованию следователей все встречи между обвиняемым и адвокатом проходили в их присутствии[640]. В деле «Арутюнянц против Узбекистана» [Arutyuniantz v Uzbekistan] Комитет также признал нарушение пункта 3(d) статьи 14 МПГПП в связи с тем, что адвокат был лишен возможности общаться с клиентом наедине[641].

Право на конфиденциальное и не подлежащее разглашению общение с адвокатом распространяется на все виды общения адвоката с клиентом независимо от стадии процесса, на которой происходит такое общение. Признается, что несоблюдение тайны общения составляет нарушение права на помощь адвоката при подготовке защиты (см. также 6.3.3), которое прямо предусмотрено пунктом 3(b) статьи 14 МПГПП и вытекает из пункта 1 статьи 6 в совокупности с пунктом 3(c) статьи 6 ЕКПЧ, а также права на помощь адвоката во время защиты (см. также 6.6.3), прямо предусмотренного пунктом 3(b) статьи 14 МПГПП и пунктом 3(c) статьи 6 ЕКПЧ. Необходимость обеспечения конфиденциальности еще более обоснована в условиях, когда обвиняемый находится под стражей или в заключении. Именно по этой причине встречи задержанного или находящегося в заключении лица с его адвокатом должны иметь место в условиях, позволяющих должностному лицу правоохранительных органов видеть их, но не слышать[642]. Европейский суд по правам человека также считает, что, как правило, доступ к адвокату должен предоставляться с момента первого допроса подозреваемого полицией (см. также 6.3.3)[643]. Вместе с тем, Европейский суд пришел к выводу, что право доступа к адвокату может подлежать ограничениям при наличии убедительных оснований для этого[644]. В подобных делах вопрос состоит в том, было ли ограничение необходимым для достижения законной цели и пропорциональным ей, а также, не привело ли такое ограничение, с точки зрения процесса в целом, к лишению обвиняемого права на справедливое судебное разбирательство[645].