Справедливость

Бульон вместо ответа ещё сильнее забулькал, загустевая и ещё плотней прижимаясь к бывшей курице.

– Прекратите! – закудахтала, видимо по привычке, курица. – Немедленно прекратите и объясните, наконец, кто вы такой, и что вам от меня нужно!

– Я – твоё всё! – ответил бульон, и булькнул в знак подтверждения своих слов.

– Что за глупости? Убирайтесь немедленно! – рассвирепела тушка.

– Куда? – удивился бульон.

– Откуда пришёл, туда и убирайся! – перешла курочка на «ты».

– Да я здесь всегда был! Понимаешь? Сколько себя помню, столько и был! А если тебя что-то не устраивает, убирайся сама! – стал раздражаться бульон.

– Это ты мне? Мне? – задохнулась от возмущения тушка. – Да как ты смеешь?

– Ещё как смею! – отрезал бульон.

– Вы посмотрите на него! Вы только посмотрите! – непонятно к кому обращаясь, с известной долей сарказма, воскликнула тушка. – Мутный, жирные пятна повсюду, а туда же! Смеет он! Да ты знаешь, с кем разговариваешь?

– С безмозглой курицей! – ничуть не смутился бульон.

– Да хватит вам ругаться! – вмешалась в свару молчавшая до этого лапша. – Вы же одно целое! Неужели не понимаете?

– Ну уж нет! Никогда я с ним одним целым не буду! – продолжила вредничать тушка.

– Ну и зря! – умиротворяюще отреагировала лапша. – Сейчас мы вроде бы отдельно, а съедят нас, переварят и станем мы одним целым. И вернёмся в землю, откуда и пришли.

– Никуда я возвращаться не собираюсь! Придумали тоже, – стала кудахтать курица и продолжала ругаться с бульоном, пока не попала в чей-то желудок. Здесь бы, казалось, и успокойся! Всё! Финиш! Конец фильма! Так нет! Разделённая на части, пережёванная с лапшой и пропитанная бульоном и желудочным соком, она продолжала спорить с каждым в отдельности и со всеми вместе, доказывала их бесполезность и никчемность, пыталась выгнать куда-то, ну, а те тоже в долгу не оставались. Так и ругались они – бёдрышки с крылышками, окорочка с грудкой, и все вместе с бульоном, то есть, не было у них мира до тех пор, пока не превратились в то, о чём предупреждала лапша. Ничего не попишешь – круговорот жизни. Правда и здесь незадача случилась. Поначалу вроде бы полегчало, а к ночи у мальчонки понос случился. От чего бы это?

Справедливость

Тишину нарушил мелодичный сигнал видеофона.

– Начальник службы безопасности, – произнёс механический голос.

– Пусть войдёт! – пригласил седовласый благообразный мужчина очень преклонного возраста.

Дверь в огромный овальный кабинет бесшумно открылась, и вошёл одетый в строгий деловой чёрный костюм угрюмый мужчина средних лет. Военная выправка, холодный, цепкий настороженный взгляд и атлетическое сложение без всякой подсказки говорили, что лучше не стоять на пути этого человека. Да иначе и быть не могло. Хозяин кабинета, Тим Панов, на дух не переносил дилетантов, поэтому подбором кадров, особенно в такой щепетильной сфере как безопасность, занимался сам. Уже много лет все жизненно важные функции в его мировой финансовой системе занимал искусственный интеллект, и прекрасно справлялся с этими обязанностями, но доверять ему свою жизнь он не хотел ни под каким соусом. С кого спросишь, если что случится? Понятно, что человек может и предать, но мотивы хоть предугадать можно. А с железяки какой спрос? Главное, самому слюни не распускать и не расслабляться!

– Вызывали? – коротко спросил мужчина.

– Да, Гунар! Хочу проведать предков. Соскучился.

– Когда?

– Сейчас, – ответил Тим и, нажал кнопку пульта управления. Огромный стол бесшумно сдвинулся в сторону, открывая путь механическому креслу, в котором удобно расположился старик. Нажал другую кнопку и кресло двинулось к лифту, расположенному в нескольких метрах от входа. Подождав, когда босс подъедет, Гунар расстегнул пиджак, из-под которого выглянула кобура внушительного пистолета, пристроился сзади, и маленькая процессия вошла в открывшиеся двери просторного лифта. Скоростной спуск занял не более 30 секунд, но и этого было достаточно, чтобы опуститься на глубину более ста метров под землю. Именно там была расположена семейная усыпальница. Чем руководствовался отец Тома, когда решил перенести семейный пантеон с поверхности под землю, Тим так и не узнал. Решения родителя не обсуждались в принципе, а сам Тим к новому местоположению давным-давно привык, и просто выкинул из головы этот вопрос. И без этого было, о чём подумать.

Усыпальницы предков были похожи друг на друга как две капли воды. Двадцать склепов из чистого золота, украшенные драгоценными камнями, по десять с каждой стороны, выстроились, словно застывшие во времени воины-великаны. Из такого архитектурного расположения невольно напрашивался вывод, что никому из предков не делалось предпочтения, кроме одного – двадцать первого, расположенного в самом конце пантеона между ними, образовывая таким образом букву «П», первую букву их фамилии. Всё было продумано до мелочей. Вкладывая такие огромные средства в создание этого пантеона, отец хотел, видимо, подчеркнуть не только величие и значимость вклада каждого из предков, но и всей фамилии в целом. Именно так и понимал это сам Тим.