Справедливость. Как поступать правильно?

Философы права уже давно обсуждают этот вопрос. Может ли согласие само по себе порождать обязательство или же какой-то элемент выгоды или расчета здесь все же необходим?²⁰⁶ Обсуждение этого вопроса сообщает нам кое-что о нравственности договоров, которую мы часто упускаем из виду: реальные договоры имеют моральный вес постольку, поскольку они реализуют два идеала — автономию и взаимность.

Как добровольные акты, договоры выражают нашу автономию; порожденные ими обязательства имеют нравственный вес потому, что мы принимаем эти обязательства сами, добровольно и свободно. Как инструменты взаимной выгоды, договоры основываются на идеале взаимности; обязательство выполнять договоры возникает из обязательства оплачивать другим людям выгоды, которые эти люди оказывают нам.

В действительности эти идеалы — автономии и взаимности — реализованы несовершенным образом. Некоторые соглашения хотя и добровольно, но не взаимовыгодны. А иногда мы можем нести обязанность оплатить какую-то выгоду просто на основании взаимности, даже в отсутствие договора. Это указывает на моральные пределы согласия. В некоторых случаях для создания имеющего моральную силу обязательства согласия может быть недостаточно; в других же случаях согласие может быть и ненужным.

Когда согласия недостаточно: баскетбольные карточки и протекающий туалет

Рассмотрим два примера, показывающие, что одного согласия недостаточно. Когда мои два сына были мальчишками, они собирали баскетбольные карточки и обменивались ими друг с другом. Старший сын знал об игроках и ценности карточек больше, чем младший. Иногда он предлагал младшему обмены, которые были несправедливы: скажем, предлагал две карточки с изображениями рядовых игроков каких-то заштатных команд за карточку с изображением лучшего нападающего сезона. Поэтому я ввел правило: ни одна сделка между братьями не завершена до тех пор, пока не будет одобрена мною. Вы можете подумать, что это правило было патерналистским. И это действительно так. (Для того-то и существует патернализм.) В подобных обстоятельствах добровольные обмены могут быть явно несправедливыми.

Несколько лет назад я прочел в газете статью о еще более вопиющем случае. В квартире пожилой вдовы, проживавшей в Глазго, протекал туалет. Она наняла подрядчика, который обязался отремонтировать туалет за «какие-то жалкие» 50 тыс. долл. Она подписала договор, обязывавший ее выплатить аванс в размере 25 тыс. долл., а остальную сумму выплатить долями. Схема вскрылась, когда вдова пришла в банк, чтобы снять со счета 25 тыс. долл. Банковский служащий поинтересовался, зачем ей снимать такую большую сумму, и женщина ответила, что делает это для того, чтобы заплатить сантехнику. Служащий связался с полицией, которая и задержала бессовестного подрядчика за мошенничество.²⁰⁷

Все, кроме самых оголтелых приверженцев договоров как источников обязательств, признают, что 50 тыс. долл., за ремонт туалета — это страшно несправедливо, несмотря на то что с такой суммой охотно согласились обе стороны. Этот случай иллюстрирует два момента, имеющие отношение к моральным пределам договоров: во-первых, факт соглашения не гарантирует справедливости соглашения; во-вторых, согласия недостаточно для возникновения требований, которые имеют обязывающую моральную силу. Вовсе не будучи инструментом взаимной выгоды, такой договор просто извращает идеал взаимности. Думаю, это объясняет, почему немногие люди скажут, что пожилая женщина была морально обязана выплатить сумасшедшие деньги за ремонт туалета.

Могут возразить: мошенничество с ремонтом туалета было не поистине добровольным договором, а примером эксплуатации: недобросовестный сантехник воспользовался незнанием пожилой женщины. Не знаком с подробностями этого дела, но давайте предположим, что сантехник не принуждал пожилую даму заключать такой договор, что дама была в здравом уме (хотя и осведомлена о ценах на услуги слесарей-сантехников), когда соглашалась на сделку. Тот факт, что соглашение было добровольным, никоим образом не гарантирует обмена равными или сопоставимыми благами.

До сих пор я утверждал, что согласие — недостаточное условие возникновения морального обязательства; сделка, искаженная в пользу одной стороны, настолько не дотягивает до взаимной выгоды, что даже добровольный характер сделки не искупает этот перекос. Сейчас же я хотел бы выдвинуть другое, более провокационное утверждение: согласие не является обязательным условием морального обязательства. Если взаимная выгода достаточно очевидна, моральные притязания, вытекающие из взаимности, могут иметь силу даже при отсутствии акта согласия.

Когда согласие несущественно: дом Юма и люди со швабрами