Справедливость (СИ)

Своё хозяйство, какие-то отношения с соседями, подросший сын; казалось бы, всё шло неплохо.

Но сына, приехавшего на каникулы из института и зачем-то подавшегося на другой край посёлка (почти к трассе), сбил какой-то лихач, не оставивший следов.

Несколько недель в реанимации, продажа за бесценок всего, что было под рукой хоть и спасли жизнь единственному ребёнку, но оставили мало места для оптимизма: парализован, нуждается в постоянном уходе, потерял желание общаться и разговаривать.

Людмила напрягалась, как могла, чтоб своим отчаянием не делиться с сыном. Но годы неизбежно брали своё.

«Жирные» годы для страны закончились, местный производитель всё чаще разорялся под напором продукции гораздо более населённых «соседей».

Ближе к пятидесяти, всерьёз стала задумываться о пенсии. Пенсионный возраст, кстати, подняли; и перспективы по ней самые туманные. Работы нет не то что в посёлке, а, похоже, в глобальном смысле, для всего пожилого поколения. Сын — инвалид.

Как ни смешно, но пенсия по инвалидности и урожаи со своей земли позволяли сводить концы с концами. До последнего времени.

Но сейчас огород отпал. А сама (мало ли напастей?!) сломала ногу, ходить может только на костылях. В этот сезон, не удалось наторговать даже на уголь, топить зимой. Как жить… пока-то тепло, а что дальше?..

Себе Людмила признавалась без обиняков: если б была одна-сама, то хоть удавиться. Себя уже не жалко; жизнь, считай, прошла. Пятьдесят с лишним — никак не юность.

Но сын…никому кроме неё не нужный…

Водокачка, на месте которой отстроился новый батюшка, раньше снабжала часть посёлка поливной водой. Включая участок Людмилы. Даже был свой мираб, ответственный за полив! Вечно что-то делающий не так, но исправно дающий воду в сезон всюду, где надо.

Но в этом году недавно прибывший священник (и кому он сдался в этой глуши?!) что-то выяснил с земельными актами, в результате чего оказалось: водокачка стоит на его личном участке.

Недолго думая, батюшка в мгновение ока демонтировал и постройку, и оборудование (исчезнувшее затем не известно куда).

Местные и в мыслях не имели чему-то учить «русского муллу» — уважая его права на своём участке. Поселковое начальство развело руками: при нарезке участков в своё время действительно были допущены ошибки. Но из песни слова не выкинешь, и новый священник в своём праве: если ему не нужны общественные объекты на своей земле, значит, не нужны.