Справедливости ради

— Во-первых, я вам не милая. Оставьте свои фамильярности для общения с родными. Обращайтесь ко мне в соответствии со званием — старший сержант. Или по должности и фамилии — следователь Миронова, — он открыл рот, чтобы что-то сказать, но я не стала его слушать, продолжив: — Во-вторых, вы позорите звание следователя своей работой, — последнее слово я специально выделила, практически брезгливо выплюнув. — Вас не учить надо, вам профессию сменить нужно, — лицо Геннадия Петровича побагровело.

— Я не буду с ней разговаривать, — обратился он к Алексею.

— Вам придётся, — спокойно ответил ему Цветков. — И общаться вежливо. Не хотелось бы беспокоить ваше начальство тем, что вы не в состоянии передать нам дело… — а я бы хотела их побеспокоить и спросить какого чёрта у них работает такая бестолочь бесполезная… Только повод дай! Геннадий Петрович встал, достал папку и молча передал её Алексею. Алексей отдал её мне.

— Ещё что-то? — поинтересовался он у Алексея. Но ответила я:

— Учитывая то, как вы работали по этому делу, видимо, всё, — я сказала это одновременно открывая папку. — Да, уж. Потрудились на славу… — тряхнула я полупустой папкой и посмотрела на него.

— Забирайте дело и уходите, — процедил он. Я встала.

— Просто, чтобы вы знали. Этот человек, после вашего дела, убил ещё, по крайней мере, двух женщин. Вашей задачей было этого не допустить. Вы с ней не справились, — я говорила всё это, не разрывая наш с ним зрительный контакт.

— Не надо перекладывать на меня вину. Виноват убийца, — парировал он, дёрнув верхней губой.

— Да. А ваша недобросовестная работа позволила ему продолжать убивать. Считаю, вы должны это знать, — спокойно закончила я, глядя ему в глаза. Я увидела в них смятение. Это меня удовлетворило. — Всего доброго, — и я пошла на выход из его кабинета. Цветков задержался. И догнал меня уже на улице.

— Он, конечно, болван. Но какого чёрта? — кажется, он был зол.

— Ненавижу таких специалистов, — буркнула я. Он преградил мне путь. Пришлось оторваться от папки и посмотреть на него.

— Будь добра, не выкидывать подобное снова…

— А то что?

— Чёрт, Ангелина, что на тебя нашло?

— Я же сказала — ненавижу таких специалистов.

— Нет, тут что-то другое. Ты, как с цепи сорвалась, — я смотрела ему в глаза. Вообще-то мне интересно с самой нашей первой встречи.

— Дело Олега, — он меня не понял, переспросив:

— Что?

— Ты смотрел дело Олега?

— Нет, — его ответ меня удивил. Очень. Я даже задержалась на его лице несколько секунд, ища в нём признаки лжи.

— А если бы смотрел, то знал, что к его делу отнеслись также, как этот следователь к этому, — я потрясла тонкой папкой в воздухе. Алексей стоял какой-то задумчивый, я обошла его. — Идём. Нам придётся расследовать это дело самим.

Мы поехали на место преступления. Единственным вменяемым свидетелем оказалась женщина со второго этажа. Она сказала почти тоже самое, что и следователь. На вопрос про подозрительных личностей, ответила, что видела одного. Не похожего на привычных обитателей того притона. Но не помнила в какое именно время она его видела. Дала описание — высокий, худой мужчина, в тёмной одежде. На лицо был надвинут капюшон. Я спросила её не заметила ли она правша он был или левша. Она сказала, что видела, как он поднимал что-то с земли левой рукой.

— Почему ты спросила левша он или правша? — поинтересовался Цветков, когда мы отпустили свидетельницу.

— В моём деле все удары пришлись на правую сторону жертвы. И у нас был неопознанный на камере видеонаблюдения, похож на того, которого описала женщина. Но он, кажется, правша. Дай секунду, — я набрала Макса.

— Привет, — раздался радостный голос в трубке. Я даже отвернулась, чтобы Цветков не увидел моей улыбки. Придала голосу серьёзность и заговорила:

— Привет. Я по делу Пелевиной, — тут же услышала, как его радость улетучивается.

— Говори.

— По машинам, что ты искал, что-то есть?

— Нет. Я проверил все, какие попали на камеры. Или он был пеший или машину оставил не во дворах.

— Ещё на какие-нибудь камеры он попал?

— На камеру магазина, в двух кварталах от места преступления, — я успела обрадоваться. — Но ракурс даже хуже, чем с камеры дома. Только по одежде его узнал, — моя радость улетучилась.

— Поняла. Спасибо.

— Пока, — прозвучало грустно. Я отключила звонок и повернулась к Цветкову.

— К сожалению, для опознания ничего нет, — сообщила я ему.

— Ну, тогда возвращаемся в отель, поздно уже. Продолжим завтра, — я только кивнула, соглашаясь.

В отель приехали уже в девять вечера. Решили сразу поужинать в ресторане. И весь ужин, обсуждали дело, благо посетителей было мало, и мы сидели вдалеке ото всех. А ночью мне снился Олег. Впервые за очень долгое время.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

Я заказала завтрак в номер. Настроение было отвратительное из-за снов. Вчера за ужином мы с Алексеем обсудили план на сегодня. Договорились встретиться у ресепшена в девять, поехать, осмотреть улики, поговорить с судмедэкспертом. Если ничего существенного не появится, решили ехать в Екатеринбург.