Кришнаитская трактовка принципа ненасилия вообще очень отличается от общего понимания этого принципа, и разъясняется Прабхупадой в следующих тезисах: "От такого великодушия или от так называемого неприменения насилия следует отказаться тем, кто по примеру Арджуны, подчиняется непосредственному руководству Кришны" (Гл.2-3[1]);
"Отказ от насилия в политике может быть хорош для дипломатических целей, но никогда не должен возводиться в принцип... Таким образом, убийство в бою во имя религиозных принципов и убиение животных на жертвенном огне не считаются актами насилия, ибо совершаются во имя религиозных принципов и являются благом для всех" (Гл.2-31[1]). Интересно, что в оригинальном варианте этого текста ничего прямо не сказано про то, что отказ от насилия не должен возводиться в принцип, т.е. авторство этого высказывания целиком и полностью принадлежит Прабхупаде, основателю МОСК, что совершенно не согласуется с им же самим официально провозглашенным и регулярно декларируемым всеми кришнаитами принципом Ахимсы.
Кроме того, для кришнаита (кстати, слово "кришна" на санскрите означает "черный") вполне приемлемо выражать ярость и разочарование в отношении не членов; насилие, включая убийство, является санкционированным, если оно осуществлено именем Кришны: "нужно действовать согласно повелению Кришны, которое передается через парампару и истинного духовного учителя" (Гл.18-57[1]), то есть, через руководство кришнаитов. Адепту можно даже лишить кого-либо жизни и не чувствовать себя виновным, не нести за это моральной ответственности, потому что: "Любой человек, действующий в сознании Кришны..., даже убивая, не совершает убийства, ...как и не затрагивается он последствиями такого поступка" (Гл.18-17[1]). Далее говорится о том, что солдат убивает на войне по приказу, поэтому не несет ответственности, но в начале этой цитаты говорится именно о любом человеке, находящемся в сознании Кришны. "Даже если человек совершает самые дурные поступки, но занят чистым преданным служением, следует считать его праведником" (Гл.9-30); "Поэтому убей их и не тревожься" (Гл.11-34[1]). Даже близкие родственники не всегда представляют исключение. "Нужно пожертвовать всем ради того, чтобы постигнуть Кришну и служить Ему, как сделал Арджуна. Арджуна не хотел убивать членов своей семьи, но когда он понял, что они были препятствием на пути к осознанию Кришны, он последовал Его указаниям... и сразил их" (Гл.13-8,12[1]); "Никто не знает, при каких обстоятельствах уместно сострадание" (Гл.2-1[1]); "Господь Кришна не одобрил так называемого сострадания Арджуны к своим близким" (Гл.2-2[1]).
Согласно кришнаитской доктрине, убийство можно вообще не считать за убийство: "Это только при поверхностном взгляде Арджуна причинил этим людям вред, поскольку... все люди, собравшиеся на поле боя, продолжали бы жить как индивидуальные существа, ибо душа не может быть уничтожена... Поэтому Арджуна, сражаясь на поле битвы при Курукшетре, фактически не сражался вообще - он просто исполнял приказания Кришны" (Гл.5-7[1]). К чему такие формулировки могут привести - страшно и думать. Но знание содержания подобных элементов внутренней доктрины не мешает руководителям организаций делать такие заявления: "Проповедь высоких моральных и этических норм, которых придерживаются в своей жизни члены нашего движения, помогла многим избавиться от пагубных привычек и вести более чистую жизнь" (Заявление Центра обществ сознания Кришны в России "Об отношении к религиозным традициям" от 24 марта 1996 г.).
Не менее удивительны критерии различения добра и зла, которых надо придерживаться, согласно внутренней доктрине: "Действия в сознании Кришны трансцендентальны по отношению к последствиям как добрых, так и злых дел" (Гл.3-19[1]). Иными словами, кришнаизм полностью освобождает от ответственности за свои поступки. При этом критерием оценки "хорошее плохое" являются слова руководства кришнаитов, а не моральные нормы: "Правильные поступки согласуются с наставлениями шастр, а неправильные противоречат установленным в них принципам" (Гл.18-15[1]). Это не удивительно, т.к. "Кришна является источником всего, что мы видим, хорошего или плохого" (Гл.10-4,5[1]).