Спрятанная (СИ)

Исса выглядела счастливой. Она с жаром рассказывала о диковинках, что успела показать ей Крис, пока Ворон был без сознания. Да и сама эльфийка была для девушки диковинкой. Да и для него — что тут скрывать — тоже. Конечно, он знал о существовании в некоторых мирах иных рас, но сам никогда не встречал.

— А на озере я видела необычных птиц. У них длинные шеи и большие крылья, они очень красивы и грациозны…. Мы кормили их хлебом. Кристаэлль сказала, что это лебеди.

— В вашем мире их не было? Флора и фауна от миру к миру разница. В нашем, к примеру, не было таких странных деревьев, — Ворон сорвал мятно-зеленый округлый лист и поднес к носу. Пахло и, правда, мятой. Уж не результат ли генной инженерии? Как он успел понять, из его мира сюда переехало многое. — Тебе этот мир нравится?

— Да я и мира-то не видела. Но это место такое умиротворяющее… красивое. И Кристаэль сказала, что гостям здесь всегда рады.

— Хочешь остаться тут с ней?

Исса вскинула на него обжигающий взгляд, и Ворон неожиданно для себя смутился.

— Думаешь от меня отделаться? Больше не нужна, да?

Она стояла перед ним, задрав вверх голову и скрестив на груди руки. Так близко, что он ощущал цветочный аромат, что источали ее волосы.

— Все не так… Просто, — точнее ну совсем непросто. — Было бы замечательно, если бы ты смогла устроиться в этом мире.

Исса отвернулась и быстрым шагом двинулась вглубь садика. Ворон — за ней.

Какое-то время они шли молча. Тепло, ветер пахнет зеленью и пыльцой. Цветочки, лепесточки, благодать, мать его.

— И я не хочу от тебя избавляться, — неожиданно заговорил он. — Только, я ведь… не понимаю, для чего я тебе, Исса. Я не лучшая пара для… да для кого угодно.

— Скучища тут… — неожиданно прервала его Исса. — Я бы хотела посмотреть этот мир. Крис кое-что рассказывала про него и мне кажется, тут интересно… Я всегда мечтала путешествовать. А одинокой девушке небезопасно на дороге, так что твоя компания была бы вовсе не лишней, — и загадочно улыбнувшись, протянула руку. — Пойдешь со мной?

А куда он денется?

Эпилог. Мэлис и Ян

В лесу смеркалось рано, и едва скрылось за кронами деревьев солнце, как домик окутала темнота. Мягко замерцали осветительные артефакты, и поползи по полу тени, заскользили по стенам, так и норовя заглянуть в люльку, качнуть ее мохнатыми лапками.

— Кыш… — махнула рукой Мэлис, скорее для порядка. Она знала, что духи не причинят вреда ни ей, ни малышке.

С хрюкающим смехом скатились те к ее ногам и посеменили прочь. Ненадолго, скоро они вернутся и затянут вместе с ней колыбельную. А потом до рассвета будут оберегать их покой, а с восходом солнца им на смену придут другие.

Пальцы сами потянулись к амулету на шее. Парный был у Яна. Он сделал их к свадебному обряду, который сам провел на берегу лесной речки неподалеку. Счастливей Мэлис была лишь единожды в жизни, когда через год на свет появилась их дочка.

Амулет был теплый и вибрировал в пальцах. Где-то там, куда вновь позвала Яна дорога, он будет знать, что жена любит его и ждет домой.

Мэлис улыбалась.

Проселочная дорога раскисла от грязи и, если бы не прихвативший ее первый морозец, Ян так и не дошел бы до затерявшейся в глуши деревушки. Он устал и замерз, стоило бы остановиться и развести костер, но пользоваться силой так близко к людскому жилью не хотелось. В этом мире за такими, как он, издревле охотились, истребляли. Колдунов и не осталось почти. Наверное, оттого так явственно ощущал он едва тлевшее пламя чужого дара.

С плеском вошел в воду камень, и мальчишка, сидящий на берегу озерца, покосился на чужака темными глазами. Перелатанная куртка была ему мала, и тощие, покрасневшие от холода запястья торчали из драных рукавов. Ботинки же явно были шиты на большую ногу и при ходьбе без сомнения слетали с пят. Шапки на нем вовсе не было, и всклокоченные светлые волосы припорошил колкий мелкий снежок.

— Рано в этом году зима началась, — Ян остановился. — Внезапно.

Мальчик молча пожал плечами, подобрал новый камешек и отправил вслед предыдущему.

Хлюп.

— Не подскажешь, где бы я мог остановиться на ночь?

— Чужаков у нас не любят, — голос у мальчишки был хриплый, простуженный.

— Их нигде не любят… — Ян запрокинул голову — вечерело, проступали на точно припорошенном пеплом небе очертания двух лун. — Тебя, стало быть, тоже?

— Что — меня?

— Не любят.

Собеседник — сколько тому было? Ян не дал бы больше восьми, но больно уж по-взрослому смотрели большие черные глаза — резко поднялся, повернувшись так, чтобы не видно было большого кровоподтека растекавшегося по скуле, вскинул подбородок. Открыл рот, будто собирался ответить, но так ничего и не произнес, сжал в белую полоску губы. Нахмурился.

— Их было больше. Трое, да? И все старше тебя, — Ян сошел с тропы, захрустела под подошвами выбеленная морозцем трава. — А отец даже не подумал заступиться.

— Он мне не отец! — выкрикнул мальчишка, прежде, чем успел напугаться, понять. — Откуда вы знаете? — голос его надломился. И сам он напрягся, готовый броситься наутек.

Не убежит. Некуда.