Спроси обо мне море [ самиздат]

— Но как же… — женщина растеряно смотрит на меня. Она не хочет верить тому, что я сказала. Вижу, как она всеми силами сопротивляется принимать то, что только что услышала. Наверное, я бы в ее ситуации сделала так же. Тяжело признавать то, что человек, которому ты доверяла полностью — обманщик.

— Нина, он преступник. Несколько лет провел в тюрьме за убийство и мошенничество. И как только вышел на свободу принялся за старое. Да, он мил обходителен, умен. И тем не менее, он монстр, от которого стоит держаться подальше, — я стараюсь говорить мягко, но убедительно. Нина смотрит на меня пустым взглядом.

— Тамара, прошу вас, отзовите свое заявление, — молитвенно сложив руки, шепчет Нина. — Не надо так жестоко обходиться с моей семьей. Андрюшеньке нужен отец. Я все, что угодно, для вас сделаю, только выполните мою просьбу.

— Нет, — мотаю головой я, пораженная словами своей визитерши. — Я не сделаю этого. Ради всех нас, включая вашего сына. Преступник должен сидеть в тюрьме. Вы же не хотите услышать, что он убил кого-то еще? Или нагрел на деньги?

Нина вздрагивает всем телом. С ненавистью смотрит на меня и покидает палату. Вздохнув, снова пытаюсь дозвониться до Артема. Безрезультатно. Да что ж такое происходит?!

Глава 18 Артем

Разобравшись в ситуации, полицейские отпускают меня. Заметив, что я ранен оказывают первую помощь. Но рана пустяковая, переживать не о чем. Тамара — вот чье состояние тревожит меня сейчас. На лбу глубокая ссадина, переносица посинела. Мне хочется найти Вадима и убить его. Не страшно, что меня потом могут посадить, но женщина, которую я люблю, будет в безопасности. На меня накатывает ярость и мне с трудом удается ее подавить. Полицейские задают мне вопросы, расспрашивают о напавшем. Подробно рассказываю все, что мне известно об этом мерзавце.

Тамару отвозят в больницу. Врач говорит, что у нее сотрясение мозга. Никаких других повреждений нет. Но будет лучше, если она проведет ночь здесь. Соглашаюсь с ним.

Пока мне не разрешают войти к ней в палату, стою привалившись к стене и думаю о том, что, наверное, сошел бы с ума, если бы Вадиму удалось довести задуманное до конца. От одной мысли, что сегодня я могу потерять Тому, душевная боль мгновенно становится физической, спазмом сжимая область в солнечном сплетении. Она — вся моя жизнь. Не станет ее, и я перестану существовать. Мне просто будет не зачем это делать. Хочу позвонить отцу и сказать о том, что случилось, но понимаю, что где-то посеял телефон. Что ж, скорее всего, о таком происшествии вообще лучше говорить лично.

В конце коридора вижу знакомую фигуру. Альберто Герерро. Он друг моего отца и служит в полиции. Признаюсь, я рад его видеть. Потому что знаю, как ответственно он относится к своей работе. А значит, Вадиму не уйти.

— Привет, — пожимая мне руку, произносит Альберто. Смотрит на мое лицо, морщится. — Хорошо тебя отходили, нечего сказать.

— Не страшно, заживет, — отвечая на его рукопожатие, говорю я. Знаю, что завтра мне будет намного хуже, чем, сегодня.

— Расскажи мне, что случилось, — просит Альберто. Мы идем разыскивать автомат с кофе и по пути я повторяю ему все, что час назад говорил полицейским. Он задумчиво слушает, нервно касается костяшками пальцев кончика носа.

— Что ж, будем разбираться, — беря в руки пластиковый стаканчик с кофе, говорит Альберто. На его лице отражается озабоченность. Догадываюсь, что могут возникнуть какие-то сложности. А еще, мне кажется, что ему прекрасно известно о том, кто такой Вадим Пьянков. — Но сначала я должен поговорить с пострадавшей. Вдруг у нее нет никаких претензий к этому типу? Такое часто бывает.

Допускаю мысль, что Тамара может отказаться возбуждать дело против своего мужа. Поэтому решаю поговорить с ней до того, как Альберто начнет задавать ей вопросы.

Убедившись, что Тома в порядке, отправляюсь на виллу. У меня болит все тело. Сейчас, когда шок остался позади, я начинаю ощущать свой организм. Вдох не сделать — болят ребра. Хочется, как можно скорее принять обезболивающее, чтобы боль стихла.

Отца застаю на кухне. Он готовит себе ужин. Увидев меня, он тихо выругивается и бледнеет. В глазах появляется страх.

— Кто тебя так? — звенящим голосом спрашивает он. И я понимаю, что я для него все еще, тот маленький мальчик, за которого надо беспокоиться. Раньше бы меня это разозлило, но сейчас мне все равно. Я слишком устал, чтобы испытывать эмоции.

— Сначала отец моей бывшей невесты. А потом муж нынешней девушки, — говорю я, садясь на подоконник. — Забавно, правда?

— Ты в зеркало на себя посмотри, обхохочешься, — растеряно произносит отец. — А теперь я хочу услышать все по порядку.

— Все, как на духу поведаю, только дай мне сперва аспирин, — жалобно прошу я. И пока отец копается в аптечке, начинаю озвучивать сегодняшнее происшествие.

Мой мобильник находится в гостиной. Бегло проверяю его. Пять пропущенных от Серхио, столько же от Алехандры. Не могу решить, кому из них перезвонить первому, когда дисплей извещает меня о входящем.