Спроси пустыню… Грибное лето в Вязьме

Квартира была двухкомнатная, с просторной прихожей и высокими потолками, украшенными лепниной в моде тех лет. Мальчик лет двенадцати с любопытством разглядывал Сергея.

— Саша, это дядя Сергей, — предупреждая вопрос сына, торопливо проговорила Инга, — мой коллега по работе.

Они сидели на кухне. Из зала доносились музыка и перебивающие друг друга взволнованные голоса — шла очередная серия турецкой мелодрамы.

— Надоело, — поморщилась Инга. — То президента показывают, то опять эти дурацкие серии.

— Программы из России не идут?

— Нет. В прошлом году отключили. Иногда кинохронику крутят. Про Чечню да про наводнения на Дальнем Востоке. Мол, не только нам одним тяжело живется. Зачем вы полезли в Чечню? Мало было Афганистана?

— Чьи-то амбиции, чья-то выгода… Не сумели вовремя остановить Дудаева. Там целый клубок. Самое страшное, что войны начинают те люди, которые своих сыновей туда не посылают.

Инга достала из холодильника бутылку коньяка, нарезала сыра.

— Жареную картошку будете?

— Спасибо, я не хочу есть.

— Чего там, не хочу! Раз уж пригласила, накормить ужином обязана.

Они выпили по одной и по другой рюмке, и Сергей подумал, что ему нельзя расслабляться. Через полчаса или час ему придется уходить. Уже темно, и надо будет искать ночлег.

— Не переживайте, — угадала его мысли Инга. — Алкоголь размягчает женщину. Никуда я вас на ночь не выгоню, останетесь у меня. Правда, с собой не положу, не настраивайтесь.

— Спасибо.

— Пожалуйста. Как там у вас в России?

— Хреново! Хвалиться нечем. Заводы останавливаются, людям не платят зарплату.

— И вам тоже?

— Бывает, что и нам.

— Так какие идеалы заставляют вас рисковать? Чувство долга, присяга! Употребляют еще у вас эти слова?

— Ну, трескотни в России всегда хватало, — засмеялся Сергей. — А насчет идеалов сложнее. Когда у тебя на глазах разворовывают страну и говорят, что это нормально, идеалы теряются. Но как бы то ни было, а заложников надо кому-то освобождать.

— Скромный и бескорыстный герой! Можно очерк писать! — Инга налила еще по рюмке коньяка. — Давайте выпьем за вас. Скажу откровенно, вы как мужчина мне не безразличны. Я выражаюсь не слишком витиевато? Так вот, я бы хотела, чтобы вы благополучно завершили свои дела и вернулись поскорее к семье. Кстати, вы женаты?

— Женат.

— Дети есть?

— Есть. Сын, два года.

— Поздновато вы взялись рожать. Раньше командировки мешали?

— Можно сказать так.

В дверь заглянул сын Инги.

— Мам, уроки проверять будешь?

— Нет, давай укладывайся спать. Пошли, пошли! Сергей, поскучайте без меня, пока я свое чадо уложу.

Она вернулась через десять минут. Налила в чайник воды, достала банку кофе.

— У вас еще остались русские школы? — спросил Амелин.

— Одна на весь город и всю провинцию. Предлагали закрыть и ее, но тогда уедут последние русские специалисты — негде будет учить детей. А без специалистов-нефтяников они пока не научились обходиться. Впрочем, нас все равно вытеснят, это лишь вопрос времени. Вы кофе будете?

— Буду.

— Ну а я закурю, если не возражаете. Я многим обязана Фариде. Мы учились вместе с ней в Риге в университете. Три года жили в одной комнате, сделались почти родными. И потом приезжали друг к другу. У нее не очень удачно сложилась личная жизнь, как и у меня тоже. Обе вышли замуж, развелись. Она несколько лет встречалась с Джемалем. Когда он погиб, на нее страшно было смотреть. — Инга налила Сергею кофе и подвинула чашку. — Когда три года назад я в Риге потеряла работу, она пригласила меня к себе, помогла устроиться в газету.

— А квартира эта чья?

— Купила Фарида, а живем пока мы с сыном. Фарида не бедный человек, занимается коммерцией, была компаньоном Джемаля… Так что пока живу за ее счет. А что будет дальше, не знаю. Три года назад меня вынудили уехать из Риги. Уволили из редакции газеты и больше никуда не принимали. Ты — русская, хоть и носишь латышскую фамилию, здесь тебе в журналистике делать нечего. Иди, если хочешь, в посудомойки! В России беженцев тоже не слишком ждут. Вот так и оказались мы в Южной Республике… Ну ладно, все это эмоции. Значит, вы хотите встретиться с Амиром Довлатовым?

— Это единственный способ повлиять на Вахида. Если, конечно, летчики еще живы.

— Я думаю, такая встреча осуществима, — подумав, ответила Инга. — Фарида лично знакома с Амиром. Она не раз бывала у него вместе с Джемалем. Бедный Джемаль! Они действительно любили друг друга. Если бы не дети, Джемаль давно бы бросил жену.

Инга погасила сигарету и налила себе кофе. В разрезе короткого голубого халата белела обнаженная кожа бедра.

— Только не воображайте, что я пытаюсь вас соблазнить, — перехватив его взгляд, засмеялась Инга. — Просто с разрезом удобнее двигаться и заниматься домашними делами… Я поговорю с Фаридой. Думаю, она согласится вам помочь.

Сергей лежал на тахте. В темноте над головой светились электронные часы. Двадцать три сорок восемь… Через двенадцать минут закончится этот бесконечно длинный день. Еще утром был жив Иван, важно рассуждая за завтраком о древневосточной культуре. Уходя, он подмигнул Сергею:

— Вернусь через пару часов…