Спросите полисмена

– Есть одна версия, – произнес Андерсон. – Харди, он же Скотни, пришел в дом в двенадцать пятнадцать, и он говорит правду до периода чуть позднее двенадцати двадцати.

– Опять расписание! – воскликнул Гэмбрелл.

– Знаю, знаю. Я сейчас исхожу из предположения, что лорд Питер верно вычислил время отбытия архиепископа, и Комстока застрелили в двенадцать пятнадцать. Это как раз перед тем, как Скотни вошел в дом, – у нас есть показания Эмили. Согласно моей версии, Скотни зашел в кабинет приблизительно в двенадцать двадцать с пистолетом в кармане. Возможно, он всегда носил его при себе, опасаясь бандитов, довел себя до того, что собирался прикончить Комстока. Скорее последнее. Скотни видит, что Комсток мертв, и теряет голову. Он, похоже, нервный малый, об этом свидетельствует история его жизни. Скотни решает, что должен немедленно избавиться от пистолета, поэтому наспех вытирает его и заталкивает за карниз двери, а потом потихоньку уходит. Кстати, к двенадцати двадцати Эмили уже закончила убирать столовое серебро. Скотни направляется за распоряжениями к Миллсу, который успел к двенадцати двадцати двум вернуться к себе в контору и занят работой.

– И Скотни не возвращается за пистолетом?

– Нет. Если исходить из моей версии, он знал, что Комсток мертв. Не поднял тревогу, что вполне естественно, если сам собирался его убить. Поговорив с Миллсом, Скотни ускользнул бы и постарался вести себя как можно тише в надежде, что оружие не найдут или ему представится шанс избавиться от него прежде, чем его обнаружат. Но, разумеется, как только стало известно об убийстве, в дом явилась полиция, и безопасный шанс ему не представился.

– И, как вы говорили, у него нервы. В общем, убедительная версия, тем более что бывший репортер уголовной хроники «Комсток-пресс» вполне мог раздобыть пистолет.

– Скорее всего Комсток получил свое оружие от еще не уволенных репортеров, так почему же не быть оружию у уволенного?

– Согласен с вами, – кивнул Гэмбрелл. – А это приводит нас к дворецкому Фарренту, садовнику Бриггсу и горничной Эмили. Да и кухарка, наверное, находилась где-то поблизости.

– Нет, – возразил Андерсон.

– Почему?

– Даже если Фаррент, кухарка и Эмили вступили в тайный сговор, ни один из них не мог рисковать и идти через холл, где Миллс провожал архиепископа, да еще зная, что в любой момент в кабинет проведут очередного посетителя. Кстати, Бриггс видел гуляющую по саду даму.

– Почему нельзя подозревать слуг, даже невзирая на множество посетителей? Вы готовы подозревать Литлтона, а что верно для Фаррента, верно и для него.

– Психология, мой дорогой Ватсон. Любой помощник комиссара полиции знает, что он вне подозрений в силу своей должности. Но того же нельзя сказать про дворецкого. Особенно про дворецкого, уже оставившего одну пулю в стене кабинета.

Воцарилось молчание.

– Тогда в списке подозреваемых у нас остается только Литлтон, – наконец произнес Гэмбрелл.

Андерсон пожал плечами:

– Я этого не говорил. Готов поверить, что Комстока убили извне дома, и он сидел, когда в него стреляли. Сидел в кресле и смотрел на юго-запад.

– Спиной к письменному столу! – пренебрежительно бросил Гэмбрелл. – Зачем, скажите на милость…

– Не горячитесь! Если бы вы только позволили мне пройтись по досье по порядку, то не потеряли бы из виду несколько важных фактов.

– Каких же?

– Вы забыли то же, что и Миллс. Не заметили, что, доказав ложь министра внутренних дел, мы также доказали, что один из его подчиненных тоже лжет.

– Вот черт! Я же говорил вам, что Литлтон… – начал Гэмбрелл, но тут дверь открылась и на пороге появилась мисс Хид.

– Только что звонил сэр Филипп, – сообщила она. – Он хочет, чтобы вы, мистер Гэмбрелл, немедленно пришли.

Гэмбрелл чертыхнулся и поспешил из комнаты. Подняв телефонную трубку, Андерсон попросил телефонистку соединить его с квартирой майора Литлтона.

– Так вы этим занялись, Андерсон? – спросил министр внутренних дел. У него выдалось удачное утро и в довершение всего он съел отличный ланч. – И вы пришли к выводу, что мне следует увидеться с майором Литлтоном?

– Да.

– Говорите, он хочет меня видеть?

– Да.

Сэр Филипп нашел на своей промокашке место, свободное от геометрических узоров. Недовольно посмотрев на ромб, он посетовал про себя, что его личный секретарь не хочет раскрыть карты, и заключение по делу из него клещами нужно тянуть. Но чего еще ожидать от государственного служащего?

– Вы только что упомянули какие-то противоречия в полицейском отчете, Андерсон. Поясните, что вы имеете в виду.

– Я сказал, в отчете властей, – поправил Андерсон.

Министр внутренних дел поднял голову, и ему показалось, что Андерсон улыбнулся.

– Продолжайте, – раздраженно велел он.

– Я не могу принять на веру заявления, сделанные или приписанные констеблю, который был сбит машиной майора Литлтона и пока находится в больнице.

– А!

Карандаш сэра Филиппа вдруг остановился.