Спросите у берез…

Как же спасти активных подпольщиков от грозящей беды? Может быть, устроить их на завод рабочими-корчекопами?

Помог случай. Нынешний директор завода оказался неравнодушным к сестре подпольщика Филиппа Равинского. Используя на него свое влияние, Филипп попросил поставить бригадиром корчекопов «надежного парня» — Александра Грома.

Бригадир получил большие полномочия: ему было дано право производить по своему усмотрению набор людей. Вот он и выбрал восемнадцать лучших подпольщиков из Шкяуненской и Пасинской волостей.

Обещал впоследствии позаботиться и об остальных.

— Теперь я как бригадир могу в любое время собирать корчекопов вместе. Кто к нам придерется?.. Нам ведь надо обсуждать свои производственные дела. Начинаем работать почти легально. Ну, а продукции нашей немцы не дождутся! — заканчивает свой рассказ Александр Гром.

Молодцы латыши, ловко обработали фашистов! Теперь они уже по-настоящему будут рядом. Силы у подпольщиков растут!

Но прежде всего надо разместить дорогих гостей. Конечно, это забота старосты. И все-таки комсомольцы тоже должны подумать, где ребята будут жить. Удобнее, конечно, если будут находиться близко друг от друга. Наиболее надежное, не вызывающее никаких подозрений место, просторный дом старосты Бориса Прошко. Никто ведь не знает, что его дочь Мария — комсомолка-подпольщица. Здесь поселяются Александр Гром и Филипп Равинский. Саша Дубро устраивается у Василия.

В надежных домах разместились и остальные корчекопы.

Поработать немного в лесу ребятам все-таки пришлось. Могло приехать начальство и поинтересоваться, как идет заготовка сырья. Из непротаявшей еще земли корчи добывались с трудом. Да и нужных навыков и приспособлений не было.

Вскоре корчекопы собрались на свое первое «производственное» совещание. Незаметно в дом старосты пришли и прошковские комсомольцы.

— Сегодня у нас, товарищи, на повестке дня, как всегда говорят на праздничных собраниях, один вопрос, — сказал Александр Гром торжественно и немного официально. — Сегодня у нас особый день. Знаете ли вы, что это за день?..

— Первое мая! — крикнула Аниська.

— Правильно, молодец! — похвалил Александр.

— А я составила свой календарь, — призналась Аниська, — и считаю дни…

— Ишь ты! — удивился Мишка. — Даже мне не сказала.

Неожиданное к ней внимание смущает Аниську. Сегодня она впервые не дежурит на улице, а вместе со всеми комсомольцами участвует в очередном сборе.

— Да, сегодня Первое мая. Первое мая 1942 года, — продолжил Гром с прежней торжественностью. — И здесь, на оккупированной земле, мы не имеем права не отметить этот большой праздник. Предлагаю спеть нашу песню…

Не успел он закончить, как звонкий голос Саши Дубро тихо затянул знакомую мелодию. Его поддержали Мария Прошко и Женя Фроленок. Запела и Аниська. Еще мгновение — и многие мужские голоса подхватили песню, придали ей широту. Это была песня о Катюше. Она напоминала им счастливые довоенные дни, все без исключения казавшиеся теперь праздничными.

Песня отчетливо звучала в горнице. А всем им казалось, что она вырвалась наружу, шагает из дома в дом, шумит над лесом. Пропетая вполголоса, она казалась сильной, никем неодолимой.

Человек-легенда

Мы говорили на разных языках, но друг друга понимали хорошо. Для общения братьев не всегда нужны слова.

Аниська вскрикнула и тут же проснулась.

— Что с тобой, доченька? — встревожилась Пелагея Антоновна.

— Ничего, мама, — девочка протерла глаза, сама не понимая, что произошло.

Приснился Аниське непонятный сон. Будто идет она кладбищем, и вдруг из-за кустов появляется призрак. Он прикладывает палец к губам и тихо что-то говорит. Слов не разобрать, но смысл их пугающий, страшный. Что за наваждение?.. Она уже проснулась, а разговор в соседней комнате продолжается. Кажется, тот же голос? Да, он! Точно так говорил один из тех людей, которые шли через кладбище в Юлькину баню.

В разговор вплетаются голоса Григория и Мишки. И еще один. Это говорит Василий. Его голос она узнает среди тысячи других.

Вдруг что-то задвигалось, скрипнула дверь и все стихло.

Аниська поворачивается к окну. В правом его уголке заиграл золотистым светом косой солнечный луч. Еще очень рано. Но ей уже больше не спится. Она быстро встает и одевается.

Часа два спустя Аниська выдумала предлог, чтобы забежать к Юлии. В этом доме, как ей казалось, должка быть разгадка некоей тайны. Только она открыла дверь, как снова услышала тот же голос. Говорил незнакомый парень. Он ел из большой миски и одновременно разговаривал с Васильком и Витей — старшими сыновьями Юлии. Когда она вошла, они умолкли.

Подумаешь, секретничают!..

Аниське вспомнился один случай. Как-то зимой она каталась у самого леса на лыжах и неожиданно встретила Витю и Василька. Они что-то везли на саночках и явно спешили быстрей проехать.

— Что везете, мужички? — спросила она озорно.

Оки промолчали.

Тогда Аниська нагнала их и перегородила дорогу.

— А ну показывайте, а то опрокину.