Спрут

Слова Киста потрясли Магнуса. Как? Он оказался преданным ближайшими сподвижниками! Ему собираются учинить допрос по поводу «неразрешимых противоречий» вчерашнего столкновения? Неужели в рядах Союза нарастает недовольство — и именно сейчас, в такой серьезный момент? Сам он постарался забыть даже о своем страшном горе. Ведь их общее дело было в опасности. Еще мгновение, и ему удалось овладеть собой — он снова был председателем Союза, лидером, руководителем! Благородный гнев бушевал в его душе — гнев и высокомерное презрение к противникам. Он пресечет недовольство в корне, докажет свою правоту и одновременно заставит всех этих людей почувствовать благородство их общей Цели, необходимость защищать ее. Он шагнул вперед, занял место оратора, встав вполоборота к сидевшим на сцене членам исполнительного комитета.

— Уважаемые члены Союза, — начал он, — граждане Боннвиля.

Но тишину, установившуюся было в зале, резко нарушил громкий выкрик, — казалось, слова его послужили к тому сигналом. На галерке, как раз напротив сцены, вскочил человек и насмешливо, с каким-то вызовом, крикнул во весь голос:

— А как насчет взятки двум делегатам в Сакраменто! Расскажите-ка нам об этом! Хотелось бы послушать.

Поднялся невообразимый гвалт. Выкрик был подхвачен еще несколькими людьми, сидевшими рядом. Остальные же, видя, что беспорядок создает небольшая кучка приспешников железной дороги, тоже стали кричать, требуя, чтобы им заткнули рты.

— Пусть убираются! Гоните их вон!

— К порядку, к порядку! — кричал Гарнетт, стуча молоточком.

Теперь бушевал весь театр.

Но, по-видимому, кто-то твердо решил не дать Губернатору говорить! Видимо, кучка людей, расположившаяся на галерке, хорошо продумала свои действия, ясно, что заткнуть им рты будет не так-то просто.

— Расскажите, как вы подкупали делегатов в Сакраменто! — упрямо кричали они. — Прежде чем смешивать с грязью железную дорогу, докажите, что сами вы чистенькие!

— Гоните их в шею! Вон отсюда!

— Магнус Деррик дал взятку! Магнус Деррик дал взятку! За руку не пойман, а все равно дал. Вот его-то и надо гнать!

Кист вне себя от бешенства соскочил со сцены и стал проталкиваться по проходу к месту, откуда была видна кучка крикунов на галерке. Потрясая кулаком, он закричал:

— Вам заплатили, чтобы вы сорвали митинг! Каждому, кто захочет высказаться, будет дано слово, но если вы будете мешать говорить председателю Союза, я вызову полицию и выставлю вас за дверь!

Однако при этих словах человек, который первым начал кричать, багровый от злости, перегнулся через барьер и завопил:

— Полицией хотите запугать? Не советую! Как бы мы сами не вызвали полицию арестовать вашего председателя за то, что он взятки дает! Еще смеете орать о законности и справедливости, говорить о подкупе! Эдак каждый может! А вы вот почитайте, — обратился он к присутствующим, — что пишут о нем в газетах, почитайте, как Магнус Деррик, председатель Союза фермеров Сан-Хоакина, подкупил делегатов в Сакраменто! Тут все факты изложены, точные и проверенные.

С этими словами он нагнулся и вытащил из-под кресла толстенную пачку экстренного выпуска «Боннвильского Меркурия», только что доставленную из типографии. Такие же пачки появились в руках его товарищей. Разрезав шпагат, они начали швырять газеты с галерки в партер. В воздухе поплыли свежеотпечатанные листы газетки. Тучи их спускались с галерки вниз и, подобно огромным крылатым насекомым, опускались на головы людей, сидевших в зале, и падали им на колени; их быстро передавали из рук в руки, и за какие-нибудь пять минут весь театр уже ознакомился с подробным, подкрепленным доказательствами отчетом Дженслингера о «сделке» Магнуса Деррика с политическими дельцами в Сакраменто. Дженслингер, присвоив деньги, полученные от Деррика за молчание, предал его.

Кист, дрожа от негодования, стал пробираться назад на сцену. Члены Союза были в полном смятении. Многие повскакивали со своих мест, растерянно оглядывались, что-то бормоча. Весь зрительный зал — от авансцены до выхода в фойе — кишел взбудораженным народом. Белевшие повсюду листки экстренного выпуска «Меркурия» были похожи на барашки, бегущие по волнам расходившегося моря.

Кист повернулся лицом к залу.

— Лжецы! — заорал он изо всех сил, стараясь перекрыть гул. — Лжецы и клеветники! Ваша газета — продажна, она на откупе у корпорации! У вас нет никаких доказательств! Вы клевещете на благородного человека в самый тяжелый момент его жизни, когда он потерял сына, вами же и убитого! Доказательств, мы требуем доказательств!

— Здесь присутствуют члены законодательного собрания штата, — кричали в ответ. — Дайте слово Деррику. Где он прячется? Если это ложь, пускай так и скажет. Пусть он опровергнет обвинение!

— Деррик! Деррик! — гремел театр.

Кист обернулся. Где же Магнус? На сцене его не было. Он исчез. Расталкивая членов Союза, Кист пробрался за кулисы. Здесь тоже толпился народ. Почти каждый держал в руках экземпляр «Меркурия». В разных уголках газету читали вслух собравшимся в кучку людям, и до Киста долетели слова одного из них: «А, может, так оно и есть. Кто знает?»