Спуск

Возможно, его наиболее интересной теорией было представление, что эти эскалаторы являлись своеобразным типом тренировочного колеса, нечто вроде колеса в беличьей клетке, из которого — поскольку оно представляло из себя замкнутую систему — не могло быть выхода. Данная теория требовала, однако, некоторых изменений в концепции физической вселенной, которую он всегда считал эвклидовой: теперь же спуск вдоль воображаемой вертикальной линии представлялся ему замкнутой петлей. Новая теория взбодрила его, так как он мог надеяться, что, совершив полный крут, вернется если не в универмаг Андервуда, то хотя бы к оставленным продуктам. Возможно, что в своем отрешенном состоянии он уже миновал один или лаже несколько выходов, не заметив их.

В его мозгу существовала и другая, весьма странная теория, касающаяся мер, предпринятых кредитным отделом Андервуда против особо крупных должников. Однако это была уже чистая паранойя.

«Теория! Я не нуждаюсь ни в каких теориях. Я должен избавиться от них».

В конце концов он стал рассматривать эскалаторы как объективную реальность, не требующую более никаких объяснений.

Он обнаружил, что начал терять в весе. Этого следовало ожидать, так как он очень долго пробыл без пищи (судя по щетине, прошло больше недели). Однако существовала и другая возможность, которую он не мог полностью исключить: он приближался к центру Земли, где, как он думал, все предметы не имеют веса.

«Может быть, кто-нибудь спасет меня», — надеялся он.

Однако надежда была столь же механической, как и эскалаторы, по которым он ехал.

Он галлюцинировал. Женщина в нарядной шляпке, нагруженная покупками из Андервуда, спустилась по эскалатору ему навстречу, перешла по площадке, стуча каблучками, на следующий эскалатор и уехала прочь, даже не кивнув ему.

Все чаще и чаще, просыпаясь или выходя из состояния оцепенения, он обнаруживал, что лежит на площадке, ослабевший, размякший и даже не ощущающий голода. Затем он переползал на эскалатор, ложился на ступеньки головой вперед, опираясь руками, чтобы не упасть, и ехал вниз.

«На дно… на дно… когда я приеду туда…»

Действительно, оттуда уже некуда бежать, кроме как наверх. Возможно, по другой линии эскалаторов, но лучше на лифте. Очень важно было верить в дно.

Эта идея сделалась для него такой болезненно-навязчивой и неотступной, как раньше стремление во что бы то ни стало подняться наверх. Его восприятие стало неопределенным. Он уже не мог отличать реальное от воображаемого. Думая о еде, он часто глодал свои руки.

Наконец ему показалось, что он достиг дна. Это была большая комната с высоким потолком. Стрелки указывали на другой эскалатор: «ВВЕРХ». На эскалаторе висела цепочка и небольшое объявление: «НЕ РАБОТАЕТ. ПРОСЬБА ПОДОЖДАТЬ, ПОКА ЭСКАЛАТОРЫ РЕМОНТИРУЮТСЯ. ПРИНОСИМ СВОИ ИЗВИНЕНИЯ. АДМИНИСТРАЦИЯ».

Он тихо засмеялся.

Потом он придумал способ открыть банки с тунцом. Он мог бы подсунуть банку под выступающие зубья ступеньки в том месте, где они уходят под пластину в полу. Либо эскалатор вскроет банку, либо банка заклинит эскалатор. Возможно, если один эскалатор заклинится, остановятся и все остальные. Он был счастлив, что додумался до этого. Ему казалось, что его тело почти ничего не весит. Он снова спускался вниз.

Потом он лежал у подножия эскалатора. Голова покоилась на холодной металлической пластине; он смотрел на свою руку, пальцы которой были прижаты к зубьям решетки. Одна за другой, в идеальном порядке, ступени эскалатора въезжали канавками под зубья и скребли кончики его пальцев, иногда вырывая из них куски плоти.

Это было последнее, что он помнил…