Спуск к океану (ЛП)

В трюме, на главной боевой палубе, Ричард слышал, как открываются орудийные порты по правому и левому борту. Вооружение в трюме состояло из шестидюймовки, заряжающейся с казенника на носу и еще одной на корме, и двух десятидюймовок, заряжающихся с дула в средней части судна. Орудия могли разворачиваться либо к правому, либо к левому борту, затем высовываться наружу и стрелять. Еще дальше вниз, под ватерлинией в носовом и кормовом пороховых погребах, были проверены паровые подъемники и первые снаряды и мешочки с порохом погружены на них, готовые быть отосланными наверх, сквозь покрытые медью туннели, на главную орудийную палубу.

Вспомогательные орудия расположились на верхней палубе, более легкие трехдюймовки перемещались посредством мускульной силы их расчетов.

Над головой, на трех мачтах, скопились более трех сотен моряков, ожидающих команду поставить паруса. Если обнаружат врага, то паруса свернут. Вся движущая сила пойдет от паровых машин, которые по-прежнему разогревались, кочегары, как угорелые, носились в угольные бункеры, выкатывали тележки, загруженные драгоценными черными глыбами и опрокидывали ведра с углем в разинутые пасти печей, которые, с каждой проходящей секундой, все сильнее и сильнее раскалялись докрасна. Рыхлительные механизмы разбрасывали раскаленный уголь, жгучий жар извивался вокруг сотен футов трубок, по которым подавалась холодная вода в бойлер. Вода закипала и превращалась в пар, который с громовым шумом направлялся в поршни и сотни ярдов трубопроводов, которые питали энергией боевые башни, гатлинги, подъемники, насосы, шкивы и стартовую катапульту Кромвеля.

Ричард почувствовал гул, пробежавший по кораблю. Винты, прокручиваясь, врезались в воду. Затем наверх ушла команда свертывать паруса.

Тренировка выполнялась сотню раз с тех пор, как они вышли в море, менее чем через неделю после его выпуска из академии, но на этот раз Ричард чувствовал напряжение. Он мог увидеть свечение на горизонте с главной палубы без помощи бинокля. Оно отражалось от отдаленных туч, то мерцая, то угасая, перемежаемое яркими вспышками.

— Лейтенант Кромвель, вас хотят видеть на мостике.

Ричард последовал за курьером, увертываясь от пожарников выставляющих ведра с песком и подносчиков боеприпасов, поднимающих трехдюймовые снаряды к орудиям верхней палубы. Добравшись до трапа на мостик, он вскарабкался наверх. Палуба была освещена только светом звезд и тусклым светом лампы рулевого, придававшего ощущение этому не от мира сего. Граччи едва взглянул на него, просто косой взгляд.

— Ты готов лететь, сынок?

Пораженный, Ричард не ответил.

— Ну?

— Да, сэр, конечно.

Граччи, поставив чашку чая, подошел к Ричарду и положил руку ему на плечо. — Я хочу, чтобы ты был осторожен, сынок. Поднимись повыше, используй облака. Я хочу, чтобы ты получил прекрасный обзор того, что впереди. Две вещи: что горит, и кто, черт возьми, ведет сражение. Не позволяй заметить себя, затем мчись обратно сюда со всех ног до рассвета.

— Мы в опасных водах, Ричард. Я ожидаю, что ты выяснишь, что там за опасность и вернешься живым.

Ричард, пораженный, ничего не произнес. Ночной запуск был довольно редким случаем. Ночное приземление, за исключением нескольких испытаний во Внутреннем море, никогда не выполнялось.

К его удивлению, Граччи предложил ему свою безразмерную кружку с чаем. Колени Кромвеля мгновенно превратились в желе. Однако он еще больше испугался того, что Граччи увидит его страх, и он изо всех сил попытался успокоить руки. Он принял чашку и сделал большой глоток и обнаружил намек на водку в напитке.

В тусклом свете он видел, что Граччи с улыбкой по-отечески смотрит на него.

— Извини, парень, но это должно быть сделано. Получи свой пеленг у рулевого. Мы будем поддерживать постоянный курс и скорость в пять узлов. Не делай никаких глупостей, просто рассмотри там все хорошенько и затем сразу назад. Мы выдернем тебя из воды, можешь на это рассчитывать.

Ричард просто кивнул. Поступление на военную службу в морской воздушный корпус представляло собой определенный вызов. Почему он присоединился к роду вооруженных сил, где его фамилия была презираема, была намертво связана в своей ненависти к расе, к которой переметнулся его отец, и которая затем уничтожила его. Он не испытывал настоящей любви к Республике, но по крайней мере она предложила ему цель, шанс выбраться из той жуткой нищеты тех немногих, кто пережил рабство и теперь жил в пустынной земле, которая никогда не восстановится от оккупации мерков. Теперь пришло время, чтобы что-то доказать, и не только окружающим, но и самому себе.

— Возьмите мистера О’Дональда в качестве навигатора и наблюдателя. Мальчику нужно вернуться в небо, и стряхнуть с себя какой-то страх после того крушения.

— Да, сэр.

Поставив чашку, Кромвель отдал честь, хотя Граччи уже отвернулся к другим вопросам. Получив маршрут и пеленг, который был, как обычно, всего лишь слабой догадкой, Ричард бегло записал цифры и пошел на нос, где его ждала команда.

— Алексей, запускай двигатели.

— Сир?