Спускаясь к звездам

От толпы отделился молодой камаштлианец и по ступенькам вбежал на помост. Ферулан уступил место желающему высказаться, и тот с жаром заговорил:

– Я простой солдат. Всё, что я знаю – как заряжать оружие и стрелять в дикарей. Всё, что я умею – выполнять приказы командира. И от этих приказов зависит, останусь ли я жив и смогу ли поцеловать детей, вернувшись из боя. Поэтому я знаю, насколько важно, чтобы правитель был мудр и разбирался в военном деле. Уверен, что Ферулан – тот, кто наилучшим образом сочетает в себе эти качества. Он участвовал в жарких боях и всегда проявлял доблесть. Для меня было бы честью сражаться под его знаменами. Я за то, чтобы нашим правителем стал Ферулан.

Площадь всколыхнулась. Теперь народ выкрикивал имя Ферулана, выражая поддержку и одобрение. Кое-где возникли очаги споров, и ропот расходился по толпе как круги по воде от брошенного камня. Ферулан снова подошел к трибуне и прокашлялся. Он сказал:

– Многие считают меня хорошим бойцом, это лестно. И я рад, если это действительно так. Но дело в том, что моя стихия – ночные улицы вражеских городов и пламя жестокого боя, а вовсе не светлые залы ажсулата. Я рожден для того, чтобы сражаться, а не для того, чтобы вести за собой войска. Конечно, если мне выпадет честь стать правителем Кинчена, я не посмею от этого отказаться. Хорошо, кто готов отдать голос за мою кандидатуру?

Толпа взревела. Одни выступали «за», другие «против» – каждый хотел погромче высказать свое мнение. Ферулан поднял руки, призывая к тишине и задал второй вопрос:

– А кто готов поддержать кандидатуру Зали?

И снова поднялся шум. Многих впечатлил рассказ Нес о проявленном геройстве, они видели в Зали символ бесстрашной борьбы и на волне восхищения готовы были выбрать её правительницей. У других были свои причины голосовать за её кандидатуру – отряды Ное, которые теперь смешались с толпой, видели в Зали надежду на лучшую жизнь. Также за неё безоговорочно выступали ученые и многие киничийцы.

В итоге обе кандидатуры были поддержаны с одинаковым жаром, и оставалось непонятным, кого же кинченцы хотят видеть во главе государства. Наконец, Ферулан сказал:

– Думаю, в этой ситуации не поможет даже голосование, ведь все равно останется слишком много недовольных. Мы уже попробовали бороться друг с другом, и ни к чему хорошему это не привело. У нас сейчас другие цели – сплотиться и вместе работать для общей цели. Есть один способ нас рассудить. – Он повернулся к Нес, которая все это время стояла в нескольких шагах позади. – Будь добра, приведи Ралтауна.

Нес кивнула и спустилась с помоста. Вскоре она вернулась, ведя под руку знакомого многим киничийца, будто слепого. Именно он когда-то предсказал возведение города и первый произнес его название. Внешне он почти не изменился за двадцать лет, только на лбу пролегло две глубокие вертикальные морщины и взгляд стал еще более нездешним, чем раньше.

Ралтауна вывели к переднему краю помоста, чтобы каждый смог его увидеть. Ферулан подал знак Нес, и та, закрыв глаза, взяла киничийца за руку. Десять лет назад для того, чтобы разбудить Ралтауна на несколько минут, достаточно было потрясти его за плечи или попытаться уловить его взгляд и погромче задать интересующий вопрос. Однако со временем он все больше запутывался в паутине времени, и теперь вытащить его в реальность мог только другой киничиец, способный погрузиться в сознание Ралтауна, отыскать его во внутреннем лабиринте и за руку привести к тем, кто жаждет ответов.

Вся площадь замерла, не дыша. Никто не хотел пропустить момента, когда Ралтаун очнется, чтобы через минуту вновь погрузиться в неведомые остальным глубины. Ожидание затянулось. Киничиец не проявлял никакой заинтересованности происходящим – так и стоял под пристальными взглядами горожан, уставившись в никуда поверх их голов.

Нес открыла глаза и сказала извиняющимся тоном:

– Его уже почти два года не выводили из транса. Кажется, он ушел совсем далеко.

Затем она предприняла вторую попытку, и она увенчалась успехом. Ралтаун моргнул, обвел удивленным взглядом толпу и, наконец, заметил Нес.

– Ты искала меня, – сказал он лишенным интонации голосом. – Что ты хочешь узнать?

– Я хочу знать… – Нес запнулась. – То есть, мы все здесь хотим знать, кто станет правителем Кинчена.

– Какой сейчас год? – спросил Ралтаун.

– По земному календарю сейчас октябрь две тысячи тридцать третьего года, – старательно выговаривая слова, сказала Нес.

Ралтаун улыбнулся:

– Хороший год. Вы стоите на пороге новой жизни и великих побед.

– Кто же станет нашим правителем? – переспросила Нес.

Ралтаун ответил спокойно и уверенно, без тени колебаний:

– Кинченом будет править Маклет Бурнам Зали. Она станет поистине великим правителем, её будут помнить многие века спустя.

– Спасибо, Ралтаун, – сказала Нес в воцарившейся тишине. – Это всё, что мы хотели у тебя узнать.

Самой Зали на собрании не было. Вот уже две недели она не выходила из дому, оплакивая Ное, тело которого вывезли за город и бросили гнить в пустыне. Но совсем скоро она узнает последние новости и достойно примет свою судьбу.