Спустя десять счастливых лет

– Гайд-парк ранним утром, когда там ни души, разве что редкие люди бегают трусцой или выгуливают собак… А больше всего я скучаю по возможности раствориться в толпе, – признается Джо. – Такое возможно только в больших городах. Здесь я чувствую себя как в аквариуме, потому что все, абсолютно все знают моего отца.

– Но ты ведь стал счастливее, так?

– Намного.

– Ты уже не сын великого доктора. Ты Джо, мастер своего дела.

– Спасибо, – улыбается он.

– А что насчет Питы?

– А что она? – переспрашивает Джо.

– Как с ней дела?

– Ну, – уклончиво произносит Джо. – У нее скоро кастинг на шестисерийный триллер. Она метит на главную роль. Будет прорыв.

– Надеюсь, она получит роль.

– Думаю, получит. А если нет, то найдет что-нибудь еще. Она целеустремленная. С двухлетнего возраста хотела стать актрисой, выдала это матери, когда та чистила картофель у раковины на кухне. Сама заплатила за обучение в актерской школе. Это достойно.

– Будешь скучать по ней?

Плечи Джо напрягаются.

– Да, думаю, буду. Я хорошо провел последние месяцы, мне с ней нравится. Она отвлекает от проблем с отцом. В одиночку вечно погружаешься в мысли. А ты?

– Я?

– Расскажи еще про вашу с Олли жизнь.

– Мы были счастливы, хотя случались и тяжкие времена. Олли мог быть душой вечеринки… ты помнишь, каким он был…

Джо кивает.

– Но за закрытыми дверями у него случались приступы плохого настроения. Он переставал играть на пианино, не хотел видеть друзей, разговаривать…

– Помню, что он бывал и угрюмым, когда хотел сделать все по-своему.

Рассказываю про его писательство и отказы.

– А что он писал?

– Сперва исторические романы. Постоянно копался в книгах, библиотека ему стала вторым домом. Потом переключился на комедии. Хотел писать что-то современное.

Сознаюсь, что Олли с неохотой пошел преподавать, но не говорю, что он бросил работу без моего ведома. Это кажется нечестным по отношению к нему.

– Он всегда был веселым, теплым и милым, – когда не пытался свести меня с ума, – добавляю я с улыбкой.

– А ты? Все еще рисуешь? Мне нравилось твое лимонное дерево. У тебя над камином в Бристоле висело.

Так трогательно, что он помнит. Я отпиваю из кружки.

– Бросила фрилансовую работу иллюстратором ради Глитца. Олли чувствовал себя виноватым, и я сама на него обижалась какое-то время, но одному из нас действительно надо было сменить карьеру. Надо было больше зарабатывать, мы ведь собирались завести детей и купить дом.

– Бекка, а ты не хочешь остаться здесь? – спрашивает Джо, будто его только что осенило.

– Не знаю. – Раньше я об этом даже не задумывалась.

Режу помидоры, а Джо добавляет разные ингредиенты в бурлящее на огне мясо.

– Щепотка паприки, – комментирует он, – капля вустерского соуса и бальзамического уксуса…

– Уксус в фарш? – С ужасом понимаю, что говорю точь-в-точь как мать. Черт.

– Бальзамический. Подчеркивает вкус. Чего улыбаешься?

– Просто. – Вспоминаю школьников, глазевших на его красные боксеры.

– Говори уже.

– Поверить не могу, что ты стянул штаны.

– Все для победы.

– Хотя ничего удивительного. В день нашего знакомства ты просто-напросто полотенце с себя снял.

Джо проскальзывает мимо меня к терке для сыра, слегка зацепив меня рукой.

– Спасибо.

– За что?

– За завтрак. За то, что сходила со мной на холм… Для меня это было важно.

Вспоминаю, как Джо отпускал воздушные шарики, что при этом говорил.

– Ты хорошо высказался, и я знаю, что для Олли это тоже было бы очень важно.

27

Начало октября, шестая неделя дегустационного курса. Сегодня Джо ведет занятие о сортах рислинг, гевюрцтраминер и шенен-блан.

– Рислинг пахнет как бензин, цитрусовые и пчелиный воск! – восклицает Джо.

Адам поднимает руку, прежде чем заговорить, чему как раз здесь и научился.

– Разве это не любимый сорт королевы Виктории?

– В точку. В Хоххайме есть небольшой виноградник, который называется «Кенигин Викториаберг», что переводится как холм Королевы Виктории. Она посещала это место с принцем Альбертом, и потом его назвали в честь самой королевы и ее любви к местному вину.

Я присаживаюсь, вымотанная. Ноги опухшие, как пышки. Мама беспокоится, что я слишком много работаю. Завтра у меня снова УЗИ, а усталость все накапливается. Я заверила ее, что через две недели занятия закончатся, и я всецело сосредоточусь на ребенке и будущих дородовых курсах. Я попросила Китти пойти на них со мной в качестве партнера.

– Отлично, если только мне не придется смотреть, – сказала она.

– Хорошо, правила вы знаете, – объявляет Джо. – Всем встать. Начнем соревнование! Данное вино – шардоне или совиньон? Сядьте, если считаете, что шардоне.

Раздается бормотание, но Джо это пресекает. Садятся все, кроме Генри.

– Молодцы. Генри, вам не повезло, вы выходите из игры. Это все-таки шардоне.

Я продолжаю наблюдать за Джо. Мы сблизились после прогулки к вершине холма Святой Екатерины. И пусть это эгоистично, но я рада, что Пита получила роль в триллере и теперь постоянно торчит в Лондоне.