Спутник следопыта

Там, где в лесу проводили дни молчаливые стайки красногрудых снегирей, на снегу лежат вскрытые летучки ясеня, кленов и чешуйки мелко погрызенных почек. Пустые оболочки цветочных почек сосны и ели, сброшенные на снег, обозначают места кормежки щуров. Ненасытные свиристели оставляют много помета из непереваренных ягод по зарослям можжевельника, шиповника и рябины. Дубоносы, как и летом, кормятся белыми ядрышками вишни и черемухи, раскалывая косточки сухих, кое-где оставшихся на ветвях ягод. Ни один птичий клюв, кроме клюва дубоноса, не способен проделать такую работу.

Короткие прыжки сойки и отпечатки ее тупых крыльев нередко можно встретить там, где она схватила лесную полевку или выкопала из-под снега желуди, спрятанные еще осенью (рис. 134). Летом обитательница более или менее обширных лесов, зимой сойка нередко держится в ягодных кустарниках по пойме рек, на оживленных лесовозных дорогах, где копается в конском помете, на гумнах деревень около куч овсяной соломы. Не удивляйтесь, если найдете здесь следы ее длинных прыжков.

Рис. 128. Следы чечеток и коноплянок, кормившихся в поле семенами сорняков. Кисловодск. Январь 1950 г.

Обезглавленная, крепко зажатая в расщеп ветвей или насаженная на колючку одинокого куста полевка или землеройка отметит вам место, где, охотясь за мелкими зверьками и птичками, коротает зиму серый северный сорокопут.

Крупные следы воронов, собравшихся поохотиться сообща, вы найдете перед входом в снежное логово перепуганного зайца или у стога сена, где на снегу были съедены внутренности полевки, брошенные совой.

Рис. 129. Следы домового воробья — прыгающей полуназемной птички. Прыжки легкие, длинные. (Верхние левые отпечатки — е. в.). Москва. Ноябрь 1937 г. (Сравни с рис. 189.)

Рис. 130. Крылатка клена, разгрызенная снегирем (ув.).

Рис. 131. Косточки вишни, расколотые дубоносом (ув.).

Рис. 132. Следы прыжков снегиря, собиравшего семена хмеля, сбитые на глубокий рыхлый снег. Видны отпечатки хвоста, сильно проваливавшихся ног и следы взмахов крыльев, которыми снегирь помогал себе при каждом прыжке (ум.). Софрино, окр. Москвы.

Рис. 133. Отпечаток лап сойки на прыжке (е. в.). Передние пальцы у этой лесной птицы тесно сжаты, как у синиц. (Сравнить со следами сороки, вороны (рис. 139), ворона (рис. 137). Шарьинский р-н Костромской обл. Октябрь 1936 г.

Рис. 134. След прыжка и взлета сойки на глубоком рыхлом снегу (ум.). Крылья тупые (первостепенные маховые перья мало различаются по длине), размах крыльев — 26–28 см. Ст. Софрино Московской обл. Февраль 1951 г.

Сорока, прыгавшая по меже у лесной опушки, поможет вам определить свой след, оставив на сугробе отпечаток длинного ступеньчатого хвоста. Многочисленные следы ворон остались на снегу там, где черная стая добила раненого зайца, сумевшего уйти от охотника. Около падали и на «волкоединах» — местах пиршества волков — сойки, сороки и вороны оставляют интересные следы растаскивания и запрятывания мелких кусочков корма про запас. Они улетают с добычей метров за 100–200 от падали и закапывают лакомые куски в снег. Иногда другие сороки и вороны по следам своих товарок отыскивают их склады и расхищают припрятанное.

Еловые, лиственничные и сосновые шишки с порванными или слегка отвернутыми чешуями, отчасти лишенные семян, равномерно рассеянные в снегу хвойного леса, — указание на пребывание клестов, скорее всего еловиков. (Сосновик и белокрылый клест в средней полосе редки.) Своеобразно устроенный клюв этих птиц позволяет им легко, не ломая чешуи, доставать семена. Поэтому шишку, использованную клестом, легко отличить от шишки, побывавшей в лапках белки, или выброшенной из станка большого пестрого дятла.

Рис. 135. Обезглавленная рыжая полевка, наколотая на ветку серым сорокопутом. (Слегка ум.).

Целые кучи обработанных шишек образуются под деревьями, в стволах которых пестрым дятлом искусно сделаны углубления — станки разных калибров для удобного раздалбливания плодов хвойных деревьев. Использованные шишки лежат врассыпную, если станок помещается высоко, и кучкой, тем более тесной, чем ниже он расположен. Шишки всегда сильно помяты, их чешуи расщеплены, расколоты продольно, иногда сильно отогнуты. По следам на свежем снегу можно установить, сколько шишек в день нужно дятлу, сколько у него станков. Найдя один станок и идя на легкий стук, несущийся из глубины леса, почти всегда можно подойти к большому пестрому дятлу, работающему на другом станке.

Рис. 136. Еловая шишка в «станке» большого пестрого дятла (ум.). «Кузница» дятла и большая куча шишек под ней, уже занесенная снегом (см. рис. 46 и 52).