Спутники Марса: маршал Тюренн и принц Конде

Между тем, Мазарини очень рассчитывал на благоприятный исход для Франции Тридцатилетней войны. 20 августа 1648 г. близ города Ланса во Фландрии произошло последнее ее сражение. Восстановившаяся испанская армия под командованием брата императора Священной Римской империи эрцгерцога Леопольда Вильгельма наступала во Фландрию, чтобы отбить крепость Ланс. Ввиду внутренних беспорядков и военных неудач в Каталонии Франция казалась уязвимой. Конде с 14 000 солдат устремился на выручку городу. Испанцы заняли позицию на возвышенности, в надежде на то, что он будет атаковать так же, как при Аллерхайме. Но чтобы выманить противника за его укрепленные линии, принц сделал вид, что отступает. Леопольд Вильгельм попался на эту хитрость и двинулся за французами, а те совершили неожиданный маневр и обрушились на противника, который оказался вне укреплений. Поначалу еще сохранившиеся ветеранские испанские «терции» подавили французскую гвардию, захватив ее знамена, что явилось местью за Рокруа. Тем не менее, кавалерия Конде подтвердила свое превосходство и заставила отступить испанскую конницу, оставившую основную массу своей пехоты изолированной на поле сражения, что привело к ее сдаче. Так принц нанес сокрушительное поражение испанцам, энергично и умело распорядившись на поле боя собственными войсками. Потери Леопольда Вильгельма оказались огромными: 4 000 убитыми и 6 000 пленными. В ходе бегства он потерял всю артиллерию и весь обоз. К тому же в сражении при Лансе были уничтожены остатки испанской пехоты, находившиеся на территории Испанских Нидерландов. Луи Конде гордился собой и не сомневался в усилении своего влияния на короля[65].

Ведь именно после этой победы Анна Австрийская напомнила Мазарини его слова о том, что решительный удар по фрондерам лучше всего нанести после крупного военного успеха. И 25 августа того же года Узкий совет решил арестовать парламентских лидеров во главе с неугомонным старцем Брусселем. А 26 августа состоялся большой благодарственный молебен в честь победы Конде.

Только в октябре 1648 г. был заключен Вестфальский мир, венчавший окончание Тридцатилетней войны. Значительную лепту в благоприятные условия договоров Франции с Империей и германскими князьями внесли победы Анри де Тюренна и Луи де Конде. Но он не принес ожидаемого покоя ни Франции, ни покрытым славой полководцам. Во-первых, не был подписан мирный договор с не принявшей требования Парижа Испанией, а, во-вторых, внутренняя смута продолжалась.

Грабежи и вымогательства наемников, не получивших платы за свой ратный труд, прямо в парижских предместьях вызвали в декабре 1648 г. нападки парламента на самого Конде. Аристократ-полководец и так едва выносил «людей мантии», а уж терпеть указания, когда и сколько платить собственному войску, вообще не мог. Его возраст, характер и победы не позволяли ему соединить с бьющей через край энергией терпение. В итоге принц испортил отношения с парламентом и автоматически сблизился с партией кардинала. Собственно, такова будет позиция Конде и других принцев крови на протяжении всего периода Фронды. Борьба клик вокруг трона превратит трагедию в фарс, в непрерывную сеть заговоров и мятежей.

Как союзник кардинала принц был очень ненадежным: «Мазарини… если не принять мер, погубит государство. Парламент слишком торопится… вздумай я броситься вслед за ним, я мог бы устроить свои дела лучше, нежели он свои, однако меня зовут Луи де Бурбон и я не намерен расшатывать устои трона. Неужто оголтелые судейские колпаки поклялись вынудить меня начать гражданскую войну или придушить их самих, навязав себе и им на голову нищего сицилианца, который, в конце концов, перевешает нас всех?» Окончательно его позиция определилась 17 декабря, когда президент Новион заметил, что парламент – «единственное место во Франции, где должны обсуждаться государственные дела, в их числе вопросы о мире, войне и заключении союзов…». Иронически сняв шляпу перед новыми «суверенами», Конде заявил, что всегда «короли оставляли за собой власть объявлять войну, заключать мир и прочие… договоры и сообщали об этом парламенту, когда уже все было сделано и подписано». Сейчас он стал беспощадным врагом этих взбунтовавшихся «буржуа».