Спутники Марса: принц Конде и маршал Тюренн

Сырое туманное утро скоро сменилось моросящим дождем, который непрерывно шел весь день. Обе армии расположили свою пехоту в центре, а кавалерию по флангам, но с той большой разницей, что Бурнонвилль построил всех пехотинцев в центре, а Тюренн, разместив несколько батальонов в центре, разделил остальные и смешал их с эскадронами конницы. Чем и заслужил впоследствии критику Наполеона, заметившего: «План смешения пехоты и конницы плохой и не приносит выгоды: кавалерия теряет свою активность и скована в движении; она теряет свою мощь; а пехота подвергается опасности и при первом движении кавалерии остается без поддержки».

Тюренн не отвел себе особого места, намереваясь быть там, где возникнет необходимость — недаром ему приписывают слова о том, что «генерал, который везде, сейчас находится здесь». Бурнонвилль же стал во главе своих главных сил и укрепил позицию на левом фланге пушками, разместив их в небольшой рощице перед ним. Укрепил он артиллерией и деревню, а на открытых местах справа и слева селения стали его полки.

Марша был намерен нанести главный удар по левому флангу Бурнонвилля, для начала заняв небольшую рощицу, понимая, что именно здесь сосредоточено ядро сопротивления имперцев. С этой целью он послал в атаку маркиза Буффлера с 8 эскадронами драгун, в составе которых находились герцог Монмут и Джон Черчилль с полком. С обеих сторон вступили в действие и пушки. И Тюренн, и Бурнонвилль, постоянно посылали подкрепления к месту сражения. Наконец, Буффлер захватил траншею противника и две пушки, но, продвинувшись через рощу, он с удивлением и разочарованием обнаружил вторую траншею на небольшом расстоянии от первой, из которой 6 пушек открыли огонь. В течение трех часов французы противостояли этому огню, не имея возможности найти иной выход. Тюренн послал еще подкреплений, но начавшийся сильный дождь помешал выступлению. Затем французы произвели мощную атаку. Кровь текла ручьем, но воины маршала держались, пока не взяли вторую линию траншей, 6 пушек и не вытеснили противника из рощи.

В надежде восстановить позиции Бурнонвилль отправил на своей левый фланг еще подкреплений с 6 пушками. Маршал ответил тем же, но без артиллерии. Борьба разгорелась между рощей и Энцхаймом. Имперцы были в более выгодном положении, будучи прикрыты своими укреплениями и пушками, а французы попали под сильный огонь. Анри сам водил своих солдат в атаку, под ним была убита лошадь, и многие офицеры его штаба простились с жизнью. Но его мужество вдохновило воинов, заставив их сражаться с отчаянной храбростью. Скоро захваченные ранее имперские пушки были задействованы против Бурнонвилля, и противник, не ожидая ответного огня, отошел в Энцхайм.

Поскольку Тюренн, бросая подкрепления на главную позицию, ослабил свой центр и особенно левый фланг, Бурнонвилль демонстративно выступил по направлению к центру французов, отправив на их левый фланг Капрару с сильным отрядом конницы. Имперский командующий поставил целью атаковать именно левое крыло противника. Когда старейший из французских генерал-лейтенантов Фуко увидел приближавшуюся имперскую кавалерию, он тут же разгадал план Бурнонвилля и сам приготовился к атаке. Со своей стороны, Бурнонвилль, полагая, что Фуко заранее знал о его намерениях, дал приказ к отступлению. Правда, бравый Капрара его не послушал и решился сам атаковать левый фланг французов, но те выдержали атаку кавалерии, и Капрара был вынужден ретироваться.

Пехота и кавалерия обеих сторон была настолько обессилена, что до наступления темноты гремели только пушки. Дальнейшее противостояние было бессмысленным, и противники ушли с места сражения: Тюренн в Ахенхайм а Бурнонвилль в Страсбург. Французы потеряли 2000, имперцы — 3000 и 8 орудий[133].

В этом сражении Тюренн увеличил свою славу, но достиг немногого. Противник отступил в Страсбург, ну и что с того? Вскоре курфюрст Бранденбургский прибыл в Страсбург, вследствие чего силы противника выросли до 50–60000 человек против 20000 Тюренна. Его командующие по-прежнему планировали вторжение во Францию. Жестокая война не исключала куртуазности в общении сторон. Примерно в это время Тюренн послал своего 14-летнего племянника выразить свое восхищение герцогом Лотарингским, достойно противостоявшим ему в Эльцхайме. Во время беседы герцог сказал юноше: «Мой юный кузен, Вы очень счастливы, ибо видите и слышите Месье де Тюренна каждый день. Целуйте землю, где он ступает. Быть убитым им — великая честь»[134].