Спутники Волкодава

Ну, словом, не кисло они развлеклись,
Кто сверху, кто снизу — поди разберись!
Когда ж наступила пора отдохнуть,
Натешившись, дева решила вздремнуть.
Дружок мне махнул, мол, черед твой настал,
И быстро к ближайшим кустам зашагал.

Подтрунивать дева не стала над ним:

Нуждою, случается, всякий томим.
На смену бойцу утомленному я
Немедля явился. О, мама моя!..
Глядите, царапин и ссадин не счесть,
Без стонов ни встать не могу я, ни сесть!

На помощь, увы, не пришла темнота,

Девица раскрыть не дала мне и рта,
Заметив подмену, вцепилась, как рысь,
Откуда и силы такие взялись!
Лицо искогтила, мольбам не внимая,
Пустился бежать я, судьбу проклиная!

— Ага, не все мышам плакать, коту веселиться! — радостно завопила из дальнего угла зала подвыпившая вдовушка, прозванная Жердью. — Хоть раз этот хрипач что-то правдивое спел!

— Помолчи, дай парню допеть! — разом зашикали на нее несколько прислушивавшихся к пению школяра мужчин, и Блоссий закончил:

Плохому началу — отвратный конец:
На крики красотки примчался отец.
Поздненько он дочку надумал искать,
И надо мне было его повстречать!
Ах, тела не видно из-за синяков —
Проклятый мужик не жалел кулаков!

Хоть верьте, хоть нет, но с рыбалки такой

До дому добрался я еле живой…
И так вот всю жизнь: кто-то лопает мед,
А кто-то, от пчел удирая, орет.
Мораль же простая: я рыбу ловить
С везучими больше не буду ходить!

— Молодец! Пива ему! Пей, пока из ушей не потечет, заслужил! Потешил душу, мерзавец! — Школяры радостными криками встретили завершение баллады, и со всех сторон к Блоссию потянулись руки, чтобы потрепать его по плечу, хлопнуть по спине, а на столе перед ним, словно по волшебству, возникло с полдюжины полных до краев кружек.

Еще вчера Эврих бы присоединился к этим крикам и отдал бы должное подаваемому Габротой пиву, но нынче даже баллада Блоссия не смогла его развеселить. Он чувствовал, что сейчас, как никогда, ему нужен чей-то добрый и умный совет, но чем дольше юноша прислушивался к воплям школяров, тем больше понимал, что ничего путного ему друзья не присоветуют. С удивлением и досадой он вдруг осознал, что за прошедшие сутки как-то незаметно повзрослел и взирает на своих приятелей с той же внутренней снисходительной и, быть может, даже завистливой улыбкой, что и вернувшиеся к своим тихим неспешным разговорам мужчины, забредшие этим вечером в «Обжорку», дабы обсудить свои взрослые дела.

Эврих, собственно, и раньше отдавал себе отчет в том, что говорить товарищам о грозящей ему свадьбе с Эларой ни в коем случае нельзя, если он не желает стать в их глазах посмешищем и дать им повод повеселиться за его счет. Наверное, если бы он поговорил с каждым из них по отдельности в другой обстановке, к случившемуся с ним отнеслись бы со вниманием и сочувствием, но только не здесь и не сейчас. А Блоссию к тому же что-то, видимо, известно, и, пропустив две-три кружки, он, разумеется, припомнит дошедшие до него слухи и не преминет полезть с расспросами. Будучи в легком подпитии, он бывает весьма липуч, и лучше разговора с ним избежать, поскольку ничем хорошим это не кончится, неприятностей же и без того хватает…

Тихонько поднявшись из-за стола, Эврих заверил Армина, что сейчас же вернется, и вышел из таверны. Некоторое время он в задумчивости смотрел на алое полотнище закатного неба, а потом, припомнив, что вот так же любит любоваться закатом пастырь Непра, решительно зашагал к подножию холма, на котором стоял храм Всеблагого Отца Созидателя. Почему-то юноша твердо уверовал, что если и есть человек, который выслушает его, поймет и посоветует что-то дельное, то человек этот не кто иной, как кряжистый выходец из Нижнего мира, ничуть не похожий ни на одного из других пастырей их тихого, ничем не примечательного городка.

5