Спутница по июньской ночи

Тихону так хотелось закричать: к черту Валерика! К черту этого приторного бабника… И спросить ее, неужели она не видит, кто такой на самом деле Валерик? Но ничего этого он спрашивать не стал, смутно догадываясь, что все слова и вопросы будут напрасными…

– Приятного сна, – с плохо скрываемым раздражением пожелал Тихон.

– А-а, это еще вы, – с трудом приоткрыла она глаза. – Спасибо…

Он выбрался из палатки в тот самый момент, когда солнце показалось над гребнем далеких гор. И было это вспучившееся из небытия светило таким чистым и ярким, так молодо и энергично взбиралось оно по невидимой паутинке в синий простор небес, что Тихон на мгновение забыл о всех своих ночных переживаниях. А еще через секунду ему нестерпимо захотелось, чтобы и она, эта так и не понятая им молоденькая девочка, увидела несравненное чудо – рождение нового дня. Бросив спальник у серого пепелища костра, Тихон вернулся к палатке и, откинув полог, позвал ее:

– Лена, вы спите?

– …

– Лена, проснитесь на минутку…

– Что такое? – не открывая глаз, возмущенно прошептала она.

– Вы только посмотрите, какой на улице рассвет! Вы, верно, никогда не видели такого, – Тихон даже не заметил, как вновь перешел на «вы». – Лена!

– Слушайте, Тихон! Идите вы вместе с вашим рассветом знаете куда… Я спать хочу, вы это понимаете или нет? – со злой плаксивостью проговорила она и отвернулась в угол палатки.

И Тихон в растерянности отступил.

С каждой минутой солнце набирало силу, и пока Тихон расстелил спальник, положив под голову рюкзак, оно, огромное и красное, тяжело повисло над горизонтом. И чем выше поднималось оно, тем меньше и ослепительнее становилось, довольно быстро иссушая росу на пологе палатки.

V

III

Тихон открыл глаза и рывком сел в спальнике. Тяжело переводя дыхание и слыша гулкие удары собственного сердца,он вначале увидел блестящий никелем «мерседес», а потом уже смеющегося Валерку, стягивающего с себя майку.

– Ну, брат Тихон, ты и спишь! – удивился Валерка. – Поднимайся, несчастный, и смотри, что я привез… – Валерка выволок из багажника огромный полосатый арбуз и выжидающе уставился на Тихона. – Ну и как?

– Здорово, – Тихон полез из спальника, не в силах встречаться с Валеркиным взглядом.

– Знаешь, сколько он весит? – гордо спросил Валерка, вслед за арбузом извлекая из хозяйственной сумки обильную снедь…

«Неужели он и в самом деле ее не любит? – сворачивая спальник,думал Тихон. – Неужели он не видит, какая она! Приехал и рассказывает мне про арбуз. Ему и дела нет, что мы вдвоем провели здесь ночь… Да, наверное, не любит… А она его? Вот такого, узкоплечего, без единого волоска на груди, в смешно сидящих на нем плавках? Черт их тогда поймет, баб этих, если они таких вот любят».

– Что ты такой квёлый? – вдруг заметил Валерка настроение Тихона.

– Не выспался.

– А ты что, здесь, у костра, всю ночь кемарил? – удивленно спросил Валерка.

– Ну, а где же еще…

– Вот чудак! – Валерка захохотал. – Рядом палатка, все триста двадцать удовольствий, а он у костра загибается… – Валерка вдруг понизил голос и кивнул на палатку: – Ну и как она?

– Что? – Тихон невольно вздрогнул.

– Как она, говорю, реагирует?

– А никак… Женить тебя хочет на себе, – с мстительным удовольствием ответил Тихон. – На меньшее не согласна…

– Да ну! – Валерка нахмурился. – Так и говорит?

– Примерно…

– Вале-е-е-рик, – послышался тягучий, обрадованный голос из палатки, – ты уже приехал? А почему не идешь ко мне-е?

– Ладно, брат Тиша, – разводя руки, прошептал Валерка, – потом договорим…

– Иди-и сюда, – томно позвала Лена, – я соску-у-училась…

Тихон побледнел и быстро пошел вниз по косогору, по которому всего несколько часов назад поднимался вместе с Леной. Он не хотел, но все-таки думал о том, что сейчас происходит в палатке, втайне не веря, не в силах поверить в то, что Лена с Валеркой может быть такой же, какой была с ним…

I

V

Тяжело усталый, нисколько не взбодренный холодной ключевой водой, Тихон медленно и неохотно возвращался к стану. Солнце, взбираясь все выше по невидимой нитке-паутинке, начинало припекать, и Тихон машинально определил, что теперь никак не меньше одиннадцати часов утра. Постепенно стихали голоса утренних птиц, лишь сизый дрозд настойчиво продолжал выводить свою мелодию, да далеко в лесу дважды прокуковала кукушка.

–Ты где пропал, брат Тихон? – недовольным голосом встретил его Валерка. – Мы тут давно все приготовили, слюнки пускаем, а он… Давай, садись скорее!

Тихон подсел к «скатерти-самобранке», стараясь находиться пообочь от Лены, чтобы не встречаться с нею взглядом, и вообще – не видеть ее счастливое, улыбающееся лицо.

– А Ленка на тебя обижается, – сказал Валерка, разливая сухое вино в стаканы.

Что-то внутри Тихона охнуло и оборвалось, и он поспешно отвернулся, якобы удобнее устраиваясь у стола…