Сравнительное богословие. Книга 1

С этим утверждением можно согласиться, но «доказательством» бытия Божиего утверждение об обращении Бога к человеку через совесть не является. Поскольку совесть это — чувство Божиего Промысла как таковое, неразрывно сопряжённое с той составной частью личностной нравственности, которая совпадает с праведностью. Праведность — нравственный закон, которую Бог избрал для Себя сам, и предлагает людям.

Если развитость чувства Божиего Промысла у людей позволяет осуществлять обоюдостороннюю связь с Богом через совесть (то есть пребывать в вере Богу), таким людям «доказательств» бытия Божиего не требуется: они и так имеют связь с Богом. Иным людям, которые не обращают внимания на призывы Бога через совесть и/или просто находятся в невнимательности к своему внутреннему духовному миру, такое «доказательство» ничего не доказывает: их совесть не реагирует на призывы Свыше. То есть, моральное «доказательство» не имеет значения ни для высоконравственных людей (они и так не сомневаются в существовании Бога: им «доказательства» не нужны), ни для безнравственных, либо злонравных людей,[33] которые просто не следуют призывам своей совести.

Главное, что религиозный подход всегда апологетичный либо конфессиональный. Но ещё главнее — он атеистичен во всех его шести видах «доказательств». Причём существование Бога в каждой из таких религиозных систем «доказывается» для того, чтобы сформировать у мирян (людей, которые не имеют церковный статус) и клириков (церковнослужителей) представление о Боге, веру в конфессионально представленного Бога, а не веру Богу. Для внеконфессионально верующего Богу человека никаких доказательств существования Бога не требуется: такой человек убеждается в этом на основе своей истинной (можно сказать «абсолютной», а не конфессионально-культовой) религиозности — обоюдосторонней сокровенной связи с Богом. Требовать каких-либо «доказательств» существования Бога для истинно религиозного человека — богохульство по отношению к Богу, и введение в заблуждение людей из окружения. Поэтому все «доказательства» религиозного подхода лишь уводят людей в сторону от сущностной грани истинной религиозности — обоюдосторонней сокровенной личностной связи с Богом — в лучшем случае к околорелигиозным взаимоотношениям (где сохраняется иллюзия необходимости каких-либо «доказательств» веры); в худшем — к прямой агитации «за Бога» в рамках апологетики той или иной религиозной системы идеалистического атеизма.

В художественной форме этот вывод выражен в романе «Мастер и Маргарита» М.А.Булгакова, который видимо много размышлял на тему истинной религии и существующих «доказательств» Божиего бытия (выделения жирным сделаны нами при цитировании):

«— Но, позвольте вас спросить, — после тревожного раздумья заговорил заграничный гость, — как же быть с доказательствами бытия Божия, коих, как известно, существует ровно пять?

— Увы! — с сожалением ответил Берлиоз, — ни одно из этих доказательств ничего не стоит, и человечество давно сдало их в архив. Ведь согласитесь, что в области разума[34] никакого доказательства существования бога быть не может.

— Браво! — вскричал иностранец, — браво! Вы полностью повторили мысль беспокойного старика Иммануила Канта по этому поводу. Но вот курьёз: он начисто разрушил все пять доказательств, а затем, как бы в насмешку над самим собою, соорудил собственное шестое доказательство!

— Доказательство Канта, — тонко улыбнувшись, возразил образованный редактор, — также неубедительно. И недаром Шиллер говорил, что кантовские рассуждения по этому вопросу могут удовлетворить только рабов, а Штраус[35] просто смеялся над этим доказательством».