Сравнительные жизнеописания - Ликург и Нума Помпилий

не получил греческого воспитания. Следовательно, он или был в достаточной степени одарен от природы, чтобы без посторонней помощи совершенствоваться нравственно, или же воспитателем царя был какой-нибудь иностранец, оставлявший по своему умственному развитию позади себя даже Пифагора. Одни уверяют, что Пифагор жил около полутораста лет после Нумы и что с Нумой был знаком и помогал ему в устройстве государственного управления путешествовавший по Италии спартанец Пифагор, победитель на Олимпийских играх в шестнадцатую олимпиаду, в третий год которой Нума принял царство, и что по совету этого Пифагора в государственном строе Рима сделано много заимствований из политического устройства Спарты. Кроме того, по происхождению Нума был сабинцем, сабинцы же считают себя спартанскими колонистами. Трудно установить точное время его жизни, тем более если держаться в данном случае списка олимпийских победителей, который был издан, говорят, впоследствии элидцем Гип-пием, но не может быть вполне принят на веру. Мы опишем в жизни Нуны все, что знаем за достойное рассказа, предпослав соответствующее введение.

II. Уже тридцать семь лет правил Ромул основанным им Римом. Пятого июля, в тот день, который в настоящее время называется Капратинскими нонами, Ромул приносил за городом, на Козьем болоте, жертву за весь народ в присутствии Сената и большей части граждан. Внезапно в воздухе произошла большая перемена: на землю спустилась туча, сопровождаемая вихрем и бурей. Остальной народ в страхе пустился бежать и рассеялся в разные стороны, Ромул же исчез. Его не нашли ни живым, ни мертвым. На патрициев пало сильное подозрение. Народ говорил, что они давно тяготились царской властью и, желая забрать управление государством в свои руки, умертвили царя, так как он стал с некоторого времени поступать с ними суровее и деспотичнее. Патриции старались рассеять подобного рода подозрения, причислив Ромула к богам и говоря, что он "не умер, а удостоился лучшей доли". Прокул, личность, пользовавшаяся уважением, поклялся, что видел, как Ромул возносился в полном вооружении на небо, и слышал его голос, приказывавший называть его Квирином.

В городе начались новые волнения и споры относительно избрания будущего царя: новые граждане не успели еще вполне слиться с прежними. Народ продолжал сильно волноваться, патриции вследствие царствовавших между ними несогласий также подозревали один другого. Все, однако, были согласны в том, что необходимо избрать царя, но спорили и расходились во мнениях не только о том, кому предложить корону, но и из какого народа должен быть будущий царь. Те, которые вместе с Ромулом первыми поселились в городе, не хотели и слышать, чтобы сабинцы, только впоследствии получившие право жить в городе и землю, имели власть над теми, кто принял их в свою среду. Но и сабинцы были правы, говоря, что после смерти царя своего Татия они не восстали против Ромула, но подчинялись ему как единодержавному владыке, вследствие чего имеют право требовать, чтобы будущий царь принадлежал к их народу. Они присоединились к римлянам не как слабейшие к сильнейшим, -- напротив, слившись с ними, они увеличили количество населения и возвели город на степень его нынешней славы. Вот о чем спорили они. Чтобы споры, возникшие вследствие безначалия, не перешли в открытое возмущение в то время, когда государство находилось в опасном положении, патриции, общее число которых доходило до полутораста человек, решили дать каждому из них права царской власти и позволить в продолжение шести часов ночи и шести часов дня приносить богам установленные жертвы и заниматься государственными делами. Такое разделение патриции считали удачным в том отношении, что оно уравнивало их, точно так же, как смена власти уничтожала в народе чувство зависти. Он видел, что в тот же день и ту же ночь одно и то же лицо из царя делалось простым гражданином. Этот образ правления римляне называют "междуцарствием".