Сравнительные жизнеописания - Ликург и Нума Помпилий

XXII. Счастью его жизни можно было завидовать даже тогда, когда он лежал на смертном одре: союзные и дружественные народы явились на его похороны с принадлежностями для заупокойной жертвы и венками. Патриции подняли на плечи погребальный одр; при этом находились и жрецы богов, чтобы проводить его. Было также много женщин и детей. Они шли со слезами и рыданиями, и казалось, явились хоронить не старого царя, нет, каждый из них провожал в могилу как бы самого дорогого ему человека, умершего в полном цвете сил. Тело его, согласно выраженному им желанию, не было, говорят, сожжено. Сделаны были два каменных гроба и опущены в землю у подошвы Яникульского холма. В одном из них был положен труп, в другом -- книги религиозного содержания, написанные самим царем так, как писали свои законы греческие законодатели, -- на досках. Еще при жизни он подробно объяснил жрецам содержание написанного, растолковал им его смысл и приказал похоронить священные книги вместе с его трупом, не желая сохранять в ничего не говорящих другим буквах полное глубокого смысла учение. На этом основании и пифагорейцы не оставили писаных сочинений -- они хотели запечатлеть воспитующие слова в памяти достойных, не прибегая к письму. Так поступали они даже тогда, когда шла речь о трудных или, как они выражались, таинственных геометрических доказательствах. Если что-либо подобное сообщалось человеку недостойному, они говорили, что боги, несомненно, накажут каким-либо большим и общим бедствием за этот грех и преступление. Можно поэтому вполне извинить тех, кто желает доказать, что Пифагор и Нума имели между собою много общего.

Валерий Антиат пишет, что в гроб было положено двенадцать книг религиозного содержания и двенадцать других -- философского, на греческом языке. Через четыреста лет, в консульство Публия Корнелия и Марка Бебия, от больших дождей вода размыла землю и открыла гробы. Когда с них сняли крышки, в одном не нашли совершенно ничего, ни малейшего следа или частички трупа, но из другого вынули рукописи, которые прочел, говорят, тогдашний городской претор, Петилий. Он объявил сенату, что считает невозможным и преступным знакомить общество с содержанием книг, вследствие чего они были принесены на комитий и сожжены.

Всех честных и нравственных людей высоко уважают после смерти; зависть переживает их не надолго, иногда она даже умирает раньше их. Несчастная судьба преемников Нумы придает еще больше блеска его славе. Пятый, последний следовавший за ним царь был лишен престола и состарился в изгнании. Из четырех других никто не умер своею смертью. Трое из них пали от руки убийц. Тулл Гостилий, преемник Нумы, надругавшийся почти над всеми его лучшими деяниями, в особенности же смеявшийся над его религиозностью, которая, в его глазах, располагала к праздности и бесхарактерности, старался вновь обратить граждан к войне. Он недолго оставался верен себе, недолго кощунствовал: опасная и сложная болезнь изменила его мысли и сделала его суеверным, ни в чем не похожим на благочестивого Нуму. Мало того, он заразил суеверными страхами народ, сгорев, по преданию, от удара молнии.

СОПОСТАВЛЕНИЕ