Сражение века

Нами эвакуировано на левый берег раненых: за 30.10.42 г. 631 человек и за 31.10.42 г. - 314 человек".

В дневнике генерал-полковника Гальдера говорилось о том, что к осени сорок второго года иссякнут людские резервы третьего рейха. Но это была общая оценка мобилизационных возможностей Германии. Гальдер не мог предполагать, что в Сталинграде в уличных боях за город будут перемолоты отборные немецкие войска, что потери Германии в живой силе и технике создадут кризис в ее вооруженных силах. Когда он начал прозревать, Гитлер выбросил его за борт. Однако снять с должности генерала значительно легче, чем выправить положение на фронте.

Гитлер выдергивал людей и технику с других фронтов, перед ним маячила надвигающаяся катастрофа на всем протяжении советско-германского фронта.

Октябрьские бои погасили в Германии надежды на вступление в войну Японии и Турции.

Гитлер все еще наступал, инициатива на Волге и на Кавказе была еще в его руках, но срыв наступления агрессора - это есть начало разгрома.

Известно, что в октябрьские дни Гитлер не хотел слышать о переходе к обороне под Сталинградом. Он бросал в огонь новые и новые силы, все еще не веря, что остановлен навеки его кровавый разбег.

Но инициатива кампании сорок второго года уходила из его рук.

В боях в конце октября за Сталинград, в тяжелые дни для защитников Сталинграда прорастали зерна будущей победы.

2

В первых числах ноября напряжение боев несколько спало. Наши разведчики получили возможность глубоко просочиться в расположение противника. Никаких признаков того, что противник уходит из Сталинграда, не было. Напротив, мы установили, что Паулюс готовит еще одно наступление, еще один штурм города. Для нас вопрос стоял так: успеет ли Паулюс ударить до начала нашего большого контрнаступления. Никаких предположений о сроке нашего контрнаступления мы делать не могли. Излишнего любопытства при переговорах с командованием фронта не проявляли, понимая, что нет сейчас больших секретов в Красной Армии, чем эти сроки.

Сегодня мы знаем, какие были силы сосредоточены Гитлером под Сталинградом, в какой последовательности он наращивал силу своих войск: Может быть, это отчасти объяснит, почему гитлеровское командование не могло смириться с невозможностью полностью овладеть городом.

Привожу для иллюстрации некоторые цифры.

В июле группа армий "Б", наступающая на сталинградском направлении, имела 42 дивизии.

К концу октября в ее составе была уже 81 дивизия.

Основные переброски на усиление группы "Б" производились за счет группы армий "А", наступающей на Кавказ. Группа армий "А" начинала наступление, имея в своем составе 60 дивизий, Гитлер к октябрю оставил в ней 26 дивизий.

В Сталинград перебрасывались отдельные части с центрального фронта, из-под Воронежа, из Франции, из Германии.

Немецкий генерал Ганс Дёрр пытается найти объяснение действиям Гитлера. Он пишет:

"Главное командование (Гитлер), однако, хотело "завершить сражение за Сталинград", очистив от противника остальные районы города", - так говорилось в директиве ОКВ.

Эта задача носила теперь уже не тактический, и не оперативный характер. Пропагандой обеих сторон ей было придано стратегическое значение. До тех пор пока русские сражались западнее Волги, Сталин мог утверждать о героической обороне своего города. Гитлер не хотел успокаиваться, пока его войска не захватили последний клочок земли, называвшийся Сталинградом. Политика, престиж, пропаганда и чувство взяли верх над трезвой оценкой полководца".

У Ганса Дёрра есть, конечно, зерно истины в толковании ноябрьских событий.

Безусловно, в ноябре уже не были действительны военные соображения, по которым немецким войскам имело бы смысл продолжать штурм Сталинграда. Их заменили соображения политического характера. Диктатура всегда очень чувствительна к престижу. И, конечно, по-прежнему царила в немецком генералитете недооценка сил советского народа и его Красной Армии.

В первых числах ноября перед нами встала задача всеми силами тревожить врага, не давать ему покоя, не дать ему оторваться от нас в том случае, если вдруг немецкое командование решит отводить войска из Сталинграда.

В ход было пущено все - и опыт, и умение, и дерзость. Наши штурмовые группы не давали захватчикам покоя ни днем, ни ночью: они отбивали отдельные дома и целые районы, заставляли противника распылять силы и втягивать в бой резервы. Немцы сидели в захваченных зданиях, как на бочке с порохом, ожидая, что вот-вот они будут атакованы или взлетят на воздух.

Одновременно мы готовились к отражению нового наступления противника. Наша разведка установила, что начинается скопление противника в районе поселков Баррикады и Красный Октябрь. Наступавшие холода как бы прижимали гитлеровцев к городу, где еще действовала 62-я армия, с которой им хотелось как можно скорее расправиться и спокойно укрыться в теплых подвалах. 4 ноября я записал в своем дневнике: "В ближайшие дни... противник будет продолжать ожесточенные атаки. Он введет в бой свежие силы - до двух пехотных дивизий. Однако видно, что он напрягает последние усилия".