Сражения Космического Десанта

Эмоции, окрасившие механический голос, вызвали у меня прилив желчи. Насколько я понимаю, она плачет. Мое отвращение столь велико, что я с трудом сдерживаю тошноту.

— Пытайся лучше, — выдыхаю я в вокс и обрываю связь.

Мы пробиваемся к внешним укреплениям на фронтальной броне «Герольда Шторма», где захватчикам легко забраться на титана по наклонной поверхности. Жирная рука орка хлопает по окровавленному металлу на краю стены, и тварь пробирается внутрь. Мой плазменный пистолет упирается в морду зеленокожего, стабилизаторы теплообменника шипят на его коже. У орка осталась лишь секунда, чтобы завопить от ненависти, а затем я нажимаю на спусковой крючок. Безрукие остатки ксеноса падают вниз, быстро сгорая, — живой бело-синий факел.

Укрепления под настоящей осадой. Последние выжившие техноадепты и жрецы, совсем маленькая группка, обороняются от целой орды ксеносов. Немногие из людей, с аугментикой или без нее, могут на равных биться с орками.

Цепь дисциплины, сдерживающая Приама, оборвалась. Мечник понесся вперед, оружие сверкает каждый раз, когда силовое поле впивается в плоть ксеносов. Мои братья повергают врагов на осажденной стене клинками и болтерами. Немногочисленные ведущие огонь по толпе орков и управляемые сервиторами турели на шпилях замолкают — они не рискуют попасть в нас.

— За это ты получишь епитимью, Приам.

Он не отвечает.

— За Императора! — кричит он в вокс. — За Дорна!

Турели вновь открывают огонь туда, где нет никого из Храмовников. Что ж, по крайней мере, в отличие от их хозяев, сервиторы чего-то стоят. Орки отвлекаются от резни немногочисленных уцелевших жрецов и движутся к нам.

Один из них… О Трон Императора… Один из них заставляет своих собратьев казаться карликами. Он вдвое выше любого из нас, броня выглядит примитивной и собранной из металлических обломков, а к корпусу экзоскелета болтами присоединены пыхтящие энергетические генераторы. Руки — огромные клешни, способные без труда разорвать танк. Орк даже убивает сородичей, стоящих перед ним, когда приближается по искривленному полу к нам. Взмахами клешней зеленокожий разбрасывает своих менее рослых соратников, отшвыривая их к собору или кидая через стену.

Я обеими руками поднимаю крозиус.

— Этот мой, — говорю я братьям.

Дорн смотрит на нас.

— Вы хотели видеть меня, сэр?

Томаз не стал утруждать себя приведением в порядок помятого комбинезона, когда выпрямился в чем-то отдаленно напоминающем стойку «смирно». Его окружал командный штаб, как всегда похожий на улей. Младший офицер задела докера, проходя мимо.

Томаз ничего не ответил. Сегодня он отработал пятнадцать часов в порту, забитом дюжинами и дюжинами судов, где почти не было места, куда можно складывать груз. Пятнадцать часов крика, так как вокс-передатчики сломались, а техножрецов, чтобы починить их, не было. Груз скидывался куда попало, куда только можно было сложить, — и место неизбежно оказывалось неправильным (и максимально неудобным) — и в итоге через считаные минуты его приходилось перекладывать, исправляя ошибки предыдущих рабочих.

Честно признаться, Томаз даже не протестовал бы, если бы его сейчас положили на землю. Он бы тогда свернулся и урвал хоть минуту чертова сна.

— Сэр, — напомнил он.

Саррен наконец оторвался от гололитического стола. Магерн заметил, что полковник за последнюю неделю постарел на добрый десяток лет. Он выглядел таким же усталым и разбитым, как и сам Томаз.

— Что? — спросил Саррен, сужая покрасневшие глаза. — Ах да. Человек из порта. — Полковник вновь опустил взгляд к дисплею. — Мне нужно, чтобы ваши бригады работали быстрее. Понятно?

Магерн непонимающе моргнул:

— Простите, сэр. Я вас не расслышал.

— Мне нужно, — повторил Саррен, не смотря на Томаза, — чтобы твои бригады ускорили темп работ. Отчеты показывают, что порт простаивает. Мы говорим о значительных частях на севере и востоке города. Мне нужно передвинуть войска. Нужно складировать материалы. Мне нужно, чтобы ты хорошо делал свою работу.

Магерн неверяще оглядел комнату, неуверенный, как реагировать.

— Что вы хотите, чтобы я сделал, полковник? Что я могу сделать?

— Твою работу, Магерн.

— Полковник, вы давно были в порту?

Саррен вновь поднял глаза и невесело рассмеялся:

— Я выгляжу так, словно недавно видел что-нибудь кроме докладов о потерях?

— Я не могу ничего сделать, — покачал головой Магерн, на которого снизошло чувство нереальности происходящего. — Я не чудотворец.

— Буду рад, если ты… увеличишь… объем работ.

— Даже будь ее вдвое меньше. У нас отставание на недели, даже месяцы — и нет места для разгрузки.

— И тем не менее мне нужно больше от тебя и твоих людей.

— Конечно, сэр. Я вернусь через минуту. Чувствую внезапную нужду помочиться дорогущим белым вином и превратить все, до чего прикоснусь, в золото.

— Это совсем не смешно.

— Да не смеюсь я над тобой, ты, надутый сукин сын! «Работать больше»? «Сделать больше»? Ты свихнулся? Я ничего не могу сделать!

Стоявшие неподалеку офицеры уставились на докера. Саррен вздохнул и кончиками пальцев потер глаза.