Сражения Космического Десанта

— Сочту за честь, — отвечаю я, но это ложь. Мы целую неделю сражались вместе, плечом к плечу, и хотя его присутствие было неоценимым, его воины — не рыцари. Слишком часто они отступали, чтобы охранять убежища, вместо того чтобы усилить атаку и не дать врагу сбежать. Слишком часто дожидались нападения, вместо того чтобы ударить первыми.

Приам испытывает к ним отвращение, но я — нет. Их путь отличается от нашего. Не трусость подвигает их на такую тактику, а традиция. И все же их доблесть так же чужда мне, как омерзительная свирепость орков.

Трудно сдержать вертящиеся на языке слова. Я хочу, чтобы он ушел прежде, чем честность запятнает деяния, что мы совершили вместе, и прежде, чем высказанная правда станет жестокой угрозой для союза между нашими орденами.

— Мы с братьями пришли в этот город без поддержки нашего капеллана. Мы были бы бесконечно благодарны, если бы ты провел нас в молитве прежде, чем мы покинем город и присоединимся к нашему ордену на берегах Болиголова.

— Я мало что знаю о вере вашего ордена, Саламандра.

— Мы знаем это, реклюзиарх. Но все равно будем искренне благодарны.

Это величественный и смелый поступок, и если я соглашусь, то для меня это будет большей честью, чем для них. Проведение молитвы среди братьев из другого ордена не просто редкость. Это почти неслыханно. Я могу вспомнить только единственный случай, и тот был вместе с нашими генетическими братьями и сынами Дорна, Багровыми Кулаками, когда пылала система Деклат.

— Вспомни лучше битву прошлой ночью, — говорю я ему. — Думай о битве на крыше в квартале Нергал. Меня заботит один момент. Он отбрасывает тень на нас, словно вражеское копье, угрожающее пронзить насквозь.

Он медлит. Он явно не ожидал получить такой ответ на свою просьбу.

— Какой аспект этой битвы беспокоит тебя, реклюзиарх?

Хороший вопрос.

Тварь падает, ее череп разбит, зеленокожий подыхает у моих ног.

Я слышу яростное шипение, с которым клинок Приама пронзает вражескую плоть. Слышу искаженное завывание кромсающих тела цепных мечей, крики объятых паникой людей в убежище, ощущаю их страх даже сквозь бронированные стены.

Еще одна тварь рычит, брызжа мутной слюной на лицевую пластину шлема. Она погибает, когда в нескольких метрах от меня рявкает болтер Артариона, разрывая неправильной формы голову существа.

— Сосредоточься! — рычит он мне по воксу.

Я возвращаю долг мгновением позже, обрушивая булаву на тварь, которая хочет напасть на знаменосца сзади.

Рукопашная, дошло до пистолетов, клинков и сокрушительных ударов кулаками по мордам. Хорошо бронированное противопогодное укрытие в центре обширной площади осаждают примерно две сотни орков.

Каждый шаг нужно делать очень осторожно. Ноги то и дело попадают в лужи остывающей крови и на тела мертвых докеров. А Саламандры…

Будь они прокляты…

Приам блокировал удар ближайшего орка, скрестившиеся клинки исторгли сноп искр.

Он заколол ксеноса ответным ударом — грубым, не вызывающим гордости выпадом, преодолевшим несуществующую защиту орка, — погрузил кончик клинка в открытую шею.

Топор твари с клацаньем обрушился на боковую сторону его шлема, и рецепторы визора пару секунд показывали только яростные помехи.

Недостаточно глубоко. Мечник выдернул клинок и вторым ударом по рукоять вогнал оружие орку под ключицу. Тварь замертво рухнула, подергивая конечностями.

Приам сдержал желание расхохотаться.