Сребреники Иуды

Пол потер глаза. Было три часа ночи. «Все это, конечно, очень интересно, но пора домой, пора возвращаться к реальности. Завтра я скажу Хелен, что мне надоело играть в эти игры. К тому же она все равно меня обманывает. Все, хватит витать во снах, пора просыпаться».

— Я вижу, ты перезанимался, — произнесла Хелен.

Пол вскинул голову. Она стояла в углу, такая, какой он видел ее на седьмом астрале. Необыкновенно, нечеловечески прекрасная.

— Книги ничему тебя не научат. Их написали глупцы. Пошли.

— Куда?

— На восьмой астрал. — Хелен улыбнулась. — Тебе предстоит еще многому научиться.

— Но…

— Что — но? — раздраженно бросила она, показывая на книги на столе. — Что знают эти глупцы об астралах? Брось засорять голову всяким мусором. Ты вообще-то представляешь силу монеты? Вот, смотри!

Наваленные на столе книги неожиданно взлетели и закружились по залу в фантастическом танце, а затем вернулись на место, причем легли в том же порядке, в каком он их положил.

— Ты по-прежнему считаешь, что это фокусы? — Хелен схватила первый попавшийся том и швырнула ему. — Раскрой в любом месте и посмотри.

— Но…

— Никаких «но». Раскрой в любом месте, я тебе говорю! — крикнула она.

Пол вздрогнул — он в первый раз видел Хелен в такой ярости. Раскрыл книгу и… замер — она превратилась в телевизионный экран. Перед ним замелькали фрагменты его любимых фильмов. Изображение было объемным и немыслимо четким.

— Что, опять не веришь? — Хелен усмехнулась. — Что бы еще такое сделать? Ну, Сьюзенн ты уже получил в подарок. Ага, я знаю, ты давно мечтаешь занять место Бена, стать заведующим кафедрой. Сделано. В общем, монета может исполнить любое твое желание.

Хелен подошла к цветку, стоящему в алькове на подставке. Он вспыхнул ярким рычащим пламенем, затем огонь погас, и цветок остался таким, каким был.

— Хелен, я… — начал Пол.

В зале зажглись все лампы, но не жалким желтоватым светом — нет, здесь были все цвета радуги и их сочетания, глубокие, насыщенные. Через пару секунд в переплетении лучей материализовались птицы — зимородки, колибри, попугаи, беркуты, фламинго. Они летали по кругу, купаясь в свете. Затем все исчезло так же внезапно, как появилось.

— Ну как?

Хелен подошла к нему, и его охватило непреодолимое желание слиться с ней телом и душой. В его руке возникла монета, а потом все сомнения исчезли. Пол широко улыбнулся: «Я все равно ее перехитрю, когда придет время».

— Пошли, — сказал он.

Они вышли из читального зала.

Пол, видимо, не успел прочесть изречение блаженного Августина: «Нет ангела более могущественного, чем наш собственный разум, когда мы крепко держимся за Бога».

Флоренс проснулась только после пятого звонка. Она очень устала. Они приехали в Аспен к ночи и тут же легли спать. И вот теперь этот телефон.

Бен взял трубку и ушел в соседнюю комнату. Через полминуты возвратился в спальню.

— Флоренс! Проснись. Это Мэри. У нее что-то случилось.

Флоренс взяла трубку, и почти сразу же по ее щекам потекли слезы. Она долго слушала. Потом попросила передать трубку матери настоятельнице. Задала ей несколько вопросов и наконец произнесла:

— Мы выезжаем.

Закончив разговор, она подробно передала мужу его содержание. Он молча выслушал.

— Неужели такое возможно? — спросила Флоренс.

Бен пожал плечами. Встал, раздвинул шторы, посмотрел на звезды. По какой-то необъяснимой причине он ожидал такого поворота событий.

— Все началось с дела Крамера. Пол знал, что тот убийца, и все равно свидетельствовал в его пользу, — произнес Бен убитым голосом. — Очень уж ему хотелось славы.

— Разве это не предательство? — спросила Флоренс. Бен кивнул.

— Что ж, Бог ему судья.

Глава двадцать восьмая

Незадолго до кончины папы в его гробнице было знамение. Туда вдруг начала сочиться вода, так что вскоре вся почва вокруг превратилась в грязь.

Уильям Годделл. Хроники понтификов

Синьора Росси подождала, пока небольшая группа американских туристов осмотрит великолепный церковный фасад, окруженный статуями Христа и апостолов.