Средь бала лжи (СИ)

— Я к этому причастен, — голос сделался непривычно мягким. — Тоже.

— Причастен?! Ты…

— Будь хорошей девочкой, ладно? — завод «шкатулки» истекал: едва слышная мелодия уже не пела, а заикалась. — И держись своего дракона.

Лёгкая рука коснулась её макушки, Лив обернулась, пытаясь её перехватить…

Последняя нота механического мотивчика звякнула во тьме оборванной струной.

Лив дёрнуло и потащило куда-то. Затем она ощутила жгучую боль в шее — и, схватившись за неё, поняла, что лежит и смотрит снизу вверх на лицо Иллюзиониста.

— Тише, тише. — Волшебник перехватил её ладони. — Ты не ранена. Ты просто чувствуешь боль Кеса.

— Жжёт!

— Придётся потерпеть. Ты стойкая девочка, ты сможешь, правда?

Испытывая жуткое желание расчесать себе кожу в кровь, Лив села на его коленях. Повернула голову, посмотрев на чешуйчатый драконий бок и двух Мастеров, дремлющих рядом.

Оглядела тёмный туннель, освещённый волшебным костерком, неярко горевшим в воздухе перед ними — и открыла рот, увидев чуть поодаль огромную тушу скользкой чешуйчатой твари.

— На нас напали, — предугадав её вопрос, ответил Иллюзионист. — Виверн. Подземный дракон. Он мёртв.

Да что тут вообще произошло? Где дядя Арон и Странник?..

— Кес… ранен? — Лив трясло, в руках и ногах ощущалась жуткая слабость.

— Да, но вскоре оклемается.

— А где дядя Арон?

— Ушёл вместе со Странником. Ненадолго. Они скоро вернутся.

Чтобы не дать собственным пальцам тянуться к шее, Лив отчаянно вцепилась в руки волшебника.

— А я думала, если Кеса ранят, у меня тоже будет кровь…

— Нет, крови у тебя не будет. Но ты будешь чувствовать его боль так, словно тоже ранена.

— И если он умрёт, то…

— Да. — Иллюзионист не пытался отнять рук, хотя пальцы Лив вцепились в его ладони до боли. — Тут ничего не поделаешь.

— Мне казалось, Кесу никто никогда не сможет навредить.

— Немногие могут это сделать. Но кто-то всё-таки может.

Лив посмотрела на мёртвого виверна со смесью брезгливости и любопытства. Всё равно это лучше, если бы я осталась в Школе, подумав, решила она. Там бы мне тоже было больно, но я даже не знала бы, отчего.

— Знаете, — тихо сказала она, — когда он приходит… я оказываюсь в темноте. И там ещё звучит музыка…

Лив хотелось с кем-то поделиться своими мыслями по этому поводу. И из всех, с кем она коротала последние дни, Иллюзионист (ну ещё Кес, но он мог и не знать ответов на интересующие её вопросы) казался ей наиболее достойным того, чтобы делиться с ним секретами. На дядю Арона она до сих пор немножко злилась.

— Твоё сознание должно где-то пребывать, пока он занимает тело, — печально откликнулся волшебник. — Темнота, говоришь? А голоса ты слышишь?

— Плохо. Иногда.

— Чтобы после ты не смогла никому ничего рассказать. — Иллюзионист вздохнул. — Ничего не поделаешь, Лив. Когда-то ты дала ему разрешение. Теперь придётся терпеть.

— Я и терплю. Я вообще не жалуюсь.

— А что тогда?

— Просто… Один мой друг… Его брат когда-то умер, и он пустил его в своё тело. И теперь их телом управляет то один, то другой. — Лив надеялась, что объясняет более-менее понятно. Хотя бы менее. — И я подумала…

Заклинатель, до сего момента вроде бы преспокойно дремавший, моментально открыл глаза.

— Двоедушие? — вкрадчиво осведомился он. — Ты говоришь о Двоедушии?

Лив в искреннем недоумении пожала плечами.

— Вряд ли девочка знает, что это, — мягко напомнил Мечник: как выяснилось, тоже вовсе не спавший.

— Это богомерзкий обряд, запрещённый Ликбером Великим, вот что это. — Впившись взглядом в лицо девочка, Заклинатель выпрямился. — Кто этот друг? Кто сделал это с ним?

— Его учитель. Он их с братом воспитывал.

— Имя!

— Я не знаю, — честно ответила Лив.

Если бы она знала, конечно, всё равно бы не сказала. Однако сейчас взять с неё действительно было нечего.

— Он колдун?

— Ага, — подумав, подтвердила Лив.

Она не знала, зачем Заклинатель допрашивает её, но что-то ей подсказывало, что учитель Джеми и Алексаса сделал нечто не очень хорошее. И поскольку Джеми с Алексасом любили своего учителя, лучше не помогать Заклинателю его найти; а если обмолвиться о том, что учитель братьев — альв, круг поисков значительно сузиться. Вряд ли по Аллиграну разгуливает так уж много альвов.

— А как зовут твоего друга?

Не обманувшись ласковым голосом волшебника, Лив мотнула головой.

— Ну же. Скажи. Мы не сделаем ему ничего плохого… просто поговорим.

— Не скажу.

— Если не скажешь, девчонка, — в один момент изменив интонацию на ледяную, отчеканил Заклинатель, — вылетишь из Школы, ещё не поступив.

— Ничего не знаю, — упрямо повторила Лив, решив идти до конца.

— А вопрос о принятии ученика решается голосованием Шестерых, — непринуждённо напомнил Вер. — На твоё слово есть слова остальных пятерых.

Вид Заклинателя вдруг чем-то напомнил Лив дракона, которому только что посулили дюжину сочных овечек, а потом посадили на цепь и оставили глотать голодные слюнки.