Средь бала лжи (СИ)

— Зачем? Зачем было всё это? — на её глазах вскипали слёзы холодной ярости. — Зачем я нужна тебе?!

— Считай, ты расплатилась за то, что когда-то было у меня отобрано.

— У тебя отобрано?! — она обернулась, взглянув в его спокойное лицо; за чертой купола всё взрывалось, кипело и плавилось, но Таша этого уже не видела. — Это ты убил ту, кого любил Арон! Ты, твоя магия, твой эгоизм! Как ты мог обвинить его в этом? Обвинить любимого брата в том, что он оказался лучше тебя, оказался достойнее любви?!

— Она не любила его. Как он — её. Он был влюблён, пылал страстью, желал — всё что угодно, кроме любви, — голос Лиара пронимал холодком до мурашек. — Арон всегда был эгоистом. Милым маленьким мальчиком, который хотел быть любимым. Мальчиком, который захотел понравившуюся игрушку, но не задумался, какую цену придётся за неё выплатить.

— Он? Он эгоист?! — Таша уже кричала. — Ничего не путаешь?

— Ах, да. Совсем забыл. — Глядя в её глаза, амадэй усмехнулся. — Арон же поведал тебе сказочку о нехорошем старшем братце, не простившем младшенькому отобранную возлюбленную?

Таша не ответила.

Она уже научилась чувствовать подвохи.

— Жаль. Я так долго пытался отучить его врать. — Лиар склонил голову набок: мягким, очень плавным жестом. — Видишь ли, девочка моя, его история — почти правда… за исключением того, что Лоура влюбилась в него не сама. Это Арон внушил ей чувство. Использовал силу, данную ему Кристалью, заставив её думать, что она разлюбила меня и влюбилась в него. Но разум твердил ей одно, сердце утверждало другое… и это свело её с ума. — В его взгляде стыл холод — и спокойная, сотнями лет заглушённая боль. — И это привело женщину, которую я любил, в петлю.

— Лжёшь, — прошептала она.

— А я ведь уже говорил тебе. Неужели я мог пообещать нежно любимому братику вечность мучений лишь за то, что моя возлюбленная выбрала его? Наверное, мог… если б я был им. — Амадэй легко коснулся её руки. — Что ж, смотри. И решай сама, лгу я или нет.

Таша не успела отшатнуться: глаза его внезапно размылись во мгле, и…

…она стояла, глядя на остовы сгоревших домов. Тьма окутывала её, тьма и запах гари, и ветер нёс серый пепел, зарывая его в волосы.

— Я найду её, — Ташины губы разомкнулись независимо от её желания, и голос, сорвавшийся с них, был мужским. — За ней должок. Лично передо мной.

— Какой? — едва слышно спросил женский голос за спиной.

Пальцы Лиара стиснули рукоять меча так, что любой другой ощутил бы боль — но не он.

— В этом городе был человек, который стал для нас дороже остальных. Я бы не простил ей смерти всех, но за смерть одного обеспечу ей преисподнюю.

Странный всхлип заставил его обернуться.

Их сестра вместе с ним удивлённо смотрела, как Арон — юный и красивый Арон с длинными тёмно-русыми кудрями — падает на колени, цепляясь за его мантию.

— Прости меня, — шептал он, — прости, прости…

— Арон! — он попытался поднять брата, но тщетно. — Арон, успокойся! За что ты…

— Она не сгорела. Она… повесилась. Я хотел сказать тебе, хотел… не успел… я…

Лиар замер, не в силах даже выпрямиться.

— Лоура? Повесилась? Но…

— Это моя вина. Моя. Она любила тебя. Она не хотела тебя оставлять. И я… прости, я боялся, что ты…

Он стоял, глядя, как брат плачет на коленях у его ног.

— Что ты сказал?

Арон вскинул на него глаза, отливающие малахитовой зеленью.

— Я… внушил ей, чтобы она разлюбила тебя. Я внушил ей, чтобы она рассталась с тобой, и… я не думал, что это может привести…

— Арон, что ты несёшь? — он отступил на шаг, отказываясь верить тому, что слышит. — Ты… ты же не мог…