Средь бала лжи (СИ)

За ними, улыбаясь, шёл Арон. Глаза его в свете аллигранов сияли чистым голубым светом.

— Заставила же ты нас понервничать, — голос амадэя был сама любовь и нежность, и иногда он действительно говорил так: только с ней. — Знаешь, как долго мы тебя искали? — Он придержал Лив за плечо и, застыв в шаге от тропы, протянул ей руку. — Иди сюда.

— Джеми больше нет. А вы сейчас далеко отсюда, — вымолвила Таша. — Вы ждёте меня дома, и здесь бы вы меня не нашли.

Она сама удивилась хрипоте собственного голоса.

— Это ты думаешь, что не нашли бы! — заявила Лив. — Я лучше тебя в прятки играю, ты сама говорила!

— Ты надеялась, что я верну Джеми. Разве нет? — мягко произнёс дэй. — Так и произошло.

— Они наткнулись на меня у входа в Лес. Шли за нами, но мы совсем чуть-чуть разминулись, — радостно подтвердил мальчишка. — Разделить нас с Алексасом и пары минут не заняло! Зрящий всё-таки… А потом святой отец сказал, что мне тоже можно в Лес, и мы сразу пустились за тобой вдогонку.

— Я найду тебя на другом конце света и даже на другом свете. Ты же знаешь, — сказал Арон. — Идём, прошу. Я больше не дам тебе встревать в неприятности без меня.

Его голос, взгляд, улыбка сжимали грудь холодной лапой тоски.

Всё было слишком, до боли похоже.

Таша чувствовала, как разливается под кожей кровь от колотящегося сердца. А вместе с ней — как всегда — отчаянное, невыносимое желание протянуть ему руку и пойти с ним; куда угодно, главное — с ним…

— Ты ненастоящий, — прошептала она.

Сомкнуть веки было чудовищно трудно. Сделать шаг — ещё труднее.

И всё это было ерундой в сравнении с тем, как заледенела её кровь, когда она открыла глаза и увидела, что его нет рядом.

Почти купилась, дура…

Шаг. Шаг. Шаг. Главное — не задумываться, сколько ещё таких шагов осталось.

Таша знала, что остававшееся за её спиной тут же переставало быть тем, чем казалось. Здесь каждый её шаг рождал новую реальность, и стоит ей обернуться, случится что-то страшное.

Честное слово, единственное, чем Алексас мог бы искупить свою вину — самому пройтись по этой троп…

— Таша…

Она замерла, как вкопанная.

— Та-аша…

Этот голос она узнала бы во сне и наяву.

Голос её величайшего страха.

— Стоять спиной к собеседнику не очень-то вежливо, девочка моя, — мягкий, спокойный голос за её спиной был полон странных чарующих отзвуков. — Ты ведь не забыла правила хорошего тона?

Это опять Лес. Просто Лес.

Таша шагнула вперёд.

— Похоже, забыла. — Она услышала, как что-то позади неё укоризненно цокает языком. — Куда же ты? А твой рыцарь так ждал твоего возвращения…

— Таша, уходи, быстро!

Новый голос заставил её вздрогнуть.

Алексас?..

— Неосмотрительно было оставлять его одного, очень неосмотрительно. Что бы там он про себя ни думал. Ох уж эти молодые люди с их самомнением. — Лиар за её спиной вздохнул. — Небольшой урок пойдёт на пользу его гордыне, как думаешь?

Судорожный выдох. Приглушённый стон сквозь закушенные губы.

Слышать это было даже больнее, чем душераздирающие вопли.

— Кричи, мальчик. Лучше сразу. Всё равно ведь заставлю.

— Нет, Таша, уходи!..

…и как же Воин, Палач, самая тёмная душа в королевстве — смог безнаказанно войти в лес?

Таша замерла на полуобороте.

— Это… неправда, — прошептала она. — Вы мне только мерещитесь.

— Мерещимся? — тихий, до жути приятный смешок. — И это тоже?

Крик Алексаса заставил её прикусить губу почти до крови.

Таша зажмурилась, отчаянно удерживая своё тело на месте: сопротивляясь всему своему существу, отчаянно желавшему обернуться.

Но если это и вправду они…

…если враг сейчас за её спиной…

…если…

Таша зажала уши ладонями.

И помчалась вперёд: вперёд, вперёд по прямой, как стрела, тропе.

Это неправда, неправда, непр…

Под ногу что-то подвернулось, на миг подарив пьянящую невесомость полёта — и, чудом успев подставить руки, Таша рухнула прямо на россыпь кроваво-алых маков.

Она вскинула голову почти мгновенно. Моргнула, не в силах поверить увиденному.

Поляна, на которой она лежала, заросла цветами от края до края. Ландышами и ромашками, фиалками и незабудками, тюльпанами, васильками и сонмом других. Поляну кругом обступила стена раскидистых голубых елей; сверху искрилось звёздами ночное небо.

Посреди круга стояли, с любопытством глядя на неё, девочки в пёстрых платьицах. Года по четыре, не больше. Их было шестеро, и они выглядели бы почти обыденно, если б не исходившее от них слабое сияние — и огромные, вдвое больше них самих, раскидистые крылья бабочек за спинами.

Феи…

Таша осторожно встала. Ободранные ладони горели огнём.

— Здравствуйте, — неуверенно произнесла она.

Феи переглянулись, и одна — кудряшки цвета осенней листвы, веснушки и огромные глаза цвета озёрных вод под полуденным солнцем, — шагнула вперёд. Платье её было соткано из красных кленовых листьев, цветы не приминались под хрупкими босыми ногами.

Девочка взмахнула тонкой рукой; пальцы её казались кукольными, они выглядели прозрачными, как фарфор. Выжидающе взглянула на Ташу.

Та опустила голову.

У её ног, по щиколотку утопавших в цветочном ковре, лежал большой глиняный горшок, доверху набитый золотом.