Средь бала лжи (СИ)

— Да. Настоятель предупредил нас о её визите. Сказал, что Кристаль может забрать кого-то из нас с собой, чтобы воспитывать в другом монастыре, который находится под её началом. Там она растила будущих магов, тех, кого впоследствии одаривала Волшбным Крещением. Поэтому, когда она приехала — мы, сироты, встречали её во дворе, выстроившись в ряд. Кристаль должна была пройти мимо нас к настоятелю, ожидавшему на крыльце, но настоятель стоял и ждал, пока она поговорит с каждым ребёнком, мимо которого проходила. И, естественно, каждый старался в этом коротком разговоре показать себя в наилучшем свете. Уехать с ней для многих было пределом мечтаний.

— Какая она была? — робко спросил Алексас.

Впрочем, по несвойственной ему интонации Таша поняла: уже не Алексас.

— Она? — на губы Арона снова вернулась улыбка. — С виду — обычная женщина. Простая. Не красавица. Но её глаза, её голос… когда она говорила, ты сразу понимал, что перед тобой не совсем человек. Хотя скорее — очень особый человек. В ней не было пугающей нечеловечности тех же альвов, она старела, чувствовала боль и страдала точно так же, как мы… хотя страдала она больше нас. Из-за своей любви к человечеству. Ко всем людям без исключения. Каждый, кто встречал Кристаль, мог быть уверен: она примет к сердцу твои проблемы, горести и печали так же близко, как собственные. Выслушает, поможет. И эта всепрощающая любовь, а вовсе не чудеса, которые она творила… это было главным, что отличало её от обычных людей. Она единственная, наверное, искренне следовала всем заповедям, которые нам оставила. И Кристаль была самым человечным человеком из всех, что я встречал в своей жизни.

Арон смотрел куда-то в окно — но Таша знала, что видит он совсем иное. Впрочем, Лив не дала ему углубиться в воспоминания, требовательно дёрнув амадэя за рукав:

— И что было дальше?

Тот моргнул, возвращаясь в реальность из своих неведомых далей.

— Дальше… а дальше Кристаль подошла ко мне и спросила, как меня зовут. Так же, как спрашивала остальных ребят до этого. Я смотрел на неё, пытаясь поверить, что эта женщина и есть наша легендарная спасительница. Я смотрел… и не понимал: если она спасла нашу Долину, если спасла весь человеческий род, то почему не смогла спасти нашу деревню? Одну-единственную маленькую деревню? Неужели ей сложно было совершить ещё одно чудо? И почему Богиня, имя которой она прославляет, не уберегла моих родителей и мою сестру?

Я молчал, и она ещё раз спросила, как моё имя, и я взорвался. Я выкрикнул ей в лицо все свои обвинения, я едва не кинулся на неё с кулаками — но два дэя потащили меня прочь со двора, а я всё кричал, и Кристаль молча смотрела мне вслед…

Меня хотели высечь. Потом подумали, что Кристаль наверняка этого не одобрит, и просто заперли в одной из келий. Я должен был просидеть там без еды два дня. Естественно, пропустить пир в честь нашей гостьи. И вот я лежал в углу и плакал, и ненавидел себя в этот момент. Думал, почему я один не смог сдержаться, когда все ребята во дворе лишились семей и дома — у кого-то их отняла нечисть, у кого-то болезнь, — и все молчали. Почему я один оказался таким глупым? Почему я единственный не был готов на всё, чтобы уехать с ней?.. Но долго моё отчаяние не продлилось. Дверь в келью внезапно отворилась, и я не поверил своим глазам: внутрь вошла Кристаль. Она велела дэям закрыть дверь и ждать снаружи, а сама села на пол рядом со мной, чтобы поговорить.

Я плохо помню этот разговор. Я не хотел слушать. Она говорила что-то о том, почему так вышло с моими близкими, а мне не нужны были оправдания. И отчётливо помню всё лишь с момента, когда Кристаль спросила, хочу ли я пойти с ней. Я переспросил, решив, что мне послышалось, а она терпеливо повторила, что я — тот, кого она хочет увезти с собой. Что я единственный, кто ей подходит, ибо остальные чувствовали то же, что и я, но никто не высказал этого. Потому что остальные боялись её, потому что остальные готовы были на всё, лишь бы угодить ей, и никогда не рискнули бы навлечь на себя даже гнев настоятеля, не то что её гнев… но я уеду туда, где Кристаль селит таких же детей, как я. Искренних и чистых душой.

Я согласился, не раздумывая. Отчасти потому, что иначе завтра меня всё-таки ждала бы порка от настоятеля. Об этом я тоже честно сказал Кристаль, на что она улыбнулась и сказала, что там, куда мы поедем, меня пороть никто и никогда не будет. Это окончательно убедило меня в правильности моего выбора, и тем же вечером мы уехали. Кристаль не почтила пир своим присутствием.

Когда мы прибыли в монастырь Первейших Сестёр…

— А я знаю этот монастырь! Мама нам с Ташей про него читала, помнишь, Таш?

— Помню-помню. Только не перебивай, ладно?

— Хочу и перебива-ах… ю!