Среда обитания

Старшему лейтенанту Озеров не понравился. Возвращаясь в управление и думая о Георгии Степановиче, он никак не мог отделаться от раздражения. Самое неприятное ощущение осталось у него от разительного контраста между бесконечным прощальным рукопожатием, которое, казалось бы, говорило, ну если и не о добром расположении, так о некоторой почтительности к представителю закона, и неожиданным холодным «честь имею». Так бывало у Лебедева не раз, когда кто-то, разговаривая с ним один на один, вдруг замечал приближение третьего — своего знакомого, при котором он не хотел даже вида подать, что может так почтительно или дружески разговаривать с милиционером. Но здесь никто не нарушил их интимной беседы — старушка дежурная по-прежнему была занята своей книгой, в вестибюле они стояли одни. Да и Озеров не походил на трусоватого недалёкого человека. В чём же причина такой резкой перемены в настроении? Лебедеву надо бы было отрешиться от своего раздражения и на холодную голову прокрутить всю беседу с Георгием Степановичем снова. «Может быть, я сам допустил какую-нибудь бестактность? Обидел чем-то учёного?» — думал он, но погасить раздражение полностью старшему лейтенанту не удавалось.

Преклоняясь перед богатым опытом шефа, умом принимая его рекомендации, Лебедев не всегда мог справиться со своими чувствами. Он был молод. Ещё шесть лет назад, заканчивая политехнический, Володя Лебедев и думать не думал о работе в милиции. Уже состоялся разговор с представителем завода «Электроаппарат», он проходил там преддипломную практику, и Лебедева познакомили с начальником лаборатории, в которой ему предстояло работать. Но однажды в институтский комитет комсомола вместе с секретарём райкома приехали два парня из Главного управления внутренних дел. Лебедев был членом комитета, раньше занимался шефской работой, но на последнем курсе отошёл от общественных дел. И надо же было в тот час ему заглянуть в комитет. Один из работников управления оказался на редкость красноречивым. Рассказывая на факультетском бюро, куда его привёл Лебедев, о непростой, но интересной службе в милиции, он первым сагитировал пойти туда по комсомольской путёвке самого Володю.

И вместо лаборатории «Электроаппарата» Лебедев оказался в научно-техническом отделе Главного управления внутренних дел. Принимая решение пойти служить в милицию, Лебедев надеялся на то, что ему придётся иметь дело с людьми. И конечно, свою роль сыграла особая романтика, которая в молодости присуща двум понятиям: «следствие» и «уголовный розыск». Ровно год понадобился ему для того, чтобы убедиться — особой разницы между работой в заводской лаборатории и в НТО ГУВД не существует. Лебедев написал заявление с просьбой перевести его в уголовный розыск. И как его ни уговаривал заместитель начальника Главного управления полковник Селиванов остаться в НТО, где его знания в области физики нашли прекрасное применение, Лебедев настоял на своём.

«Тоже мне, деятель, — думал старший лейтенант о кандидате филологических наук Озерове. — Вот как всё вывернул — даже политэкономию приспособил к себе. Такой кого хочешь уговорит, заставит белое принять за чёрное. А что его пресловутый дефицит? Все эти дублёнки, батники да финские ботинки? Вопрос престижа и боле ничего! Добро какой-нибудь хапуга из мясного магазина так действовал — тогда понятно, ворованные капиталы пристроить надо. А то ведь учёный! Да и с его зарплатой особенно не пошикуешь».

Тут он вспомнил про магнитофонные кассеты, о которых упоминал Озеров. «А на них какие чеки мог приносить Барабанщиков? Их ведь у жучков-перекупщиков добывать надо. Что-то, товарищ Озеров, у нас концы с концами не сходятся. История про чеки — для лопухов. Да и проверь теперь — требовал он от хаусмайора чеки или нет. Барабанщиков мёртв. Можно врать сколько влезет. Врать-то врать, — остановил себя Лебедев, — да ведь о его смерти я ни словом не обмолвился. Тут есть закавыка!»

16

В Управлении уголовного розыска Семёна Бугаева называли везунчиком. Не то чтобы у него всегда всё получалось, знал капитан и неудачи, но из-за его жизнерадостного, весёлого характера, умения подшутить над своей неудачей многие всерьёз считали, что ему просто везёт. На этот раз Семену действительно повезло. На совещании у Корнилова Бугаев вспомнил, что девушка, с которой он вчера познакомился, раскланялась с Платоновым.

— Товарищ подполковник, в районе Зверинской улицы Аристарх никого не назвал?

Корнилов заглянул в список.

— Назвал. Фёдоров Пётр Иванович, доктор медицинских наук. Зверинская, дом тридцать семь. — Он внимательно посмотрел на Семёна. — Молодец, Бугаев. Сосед Платонова может знать о нём больше.

Капитан про себя улыбнулся, но смолчал.