Среда выживания

Крейсер, сопротивляясь порывам ураганного ветра, скользил в пелене дождя, двигаясь в сторону гор, туда, где пятьсот человек ожидали их возвращения в полузатопленном колониальном убежище.

Глава 5

Хондийский нерв – это навсегда.

Я почти не помню дней, наступивших после захвата крейсера.

Ни проблеска надежды, ни сил. Каждая минута – борьба. Повсюду – запахи, искажающие сознание.

Нерв развивается. Он становится сильнее. Пишу урывками, в редкие минуты покоя, когда ощущаю себя человеком.

С дрожью думаю о будущем. Вернее, считаю, что его нет…

Егор Бестужев. Неопубликованное…

Борт хондийского крейсера. Месяц спустя…

Вслед за посадкой наступил Ад.

День за днем спешно сформированные боевые группы зачищали отсеки. Одно за другим отключали поля стасиса и тут же вступали в бой с мгновенно очнувшимися существами.

Егор принимал участие в каждой вылазке, но больше не пытался маркировать сам себя, подчинять разумных хонди – он инстинктивно их убивал.

Рассудок Бестужева не выдерживал постоянной, калейдоскопической, стремительной смены ощущений. Он испытывал жгучую ненависть к тварям, боялся их и одновременно переживал боль, сострадание при каждом убийстве.

Ситуация лишь усугублялась. Каждый новый успех отнимал частицу человеческой сущности, выжигал кусочек души Бестужева.

Он постепенно сходил с ума, терял рассудок.

* * *

В очередном отсеке царил сумрак. После отключения поля стасиса отбушевала короткая, беспощадная схватка. Люди, изможденные, остервеневшие от крови, уволокли трупы чужих к молекулярному синтезатору.

Егор бессильно присел у стены.

Успехи мизерны. Жертвы несоизмеримы.

Что делать? Захватить корабль оказалось проще, чем контролировать его!.. Слишком мало мы знаем о чуждых, бионических системах.

Он видел, как люди постепенно звереют от крови. Метелин, будь он проклят, провалил имплантации. Генетический материал, взятый от боевых и рабочих особей, не прижился. Ни один из добровольцев так и не пришел в себя после операций. Пятеро человек утратили способность самостоятельно дышать, они до сих пор находятся в коме, на искусственной вентиляции легких, безо всякой надежды на благополучный исход…

…Родион Бутов осмотрел отсек, выволок из укрытия случайно выжившего хонди, вскинул автомат.

– Подожди! – Егор встрепенулся.

«Дальше так нельзя, – со страхом и тоской подумал он. – Нам нужна передышка. Иначе не выдержим».

– Чего церемониться? – зло спросил Родион.

Все постепенно сходили с ума.

– Сказал, подожди! – Егор собрал остаток сил, встал, подошел ближе, не отрывая взгляда от разумного хонди. – Держи его под прицелом! Если я не справлюсь – убей!

– Что ты задумал?

– Хочу допросить.

– На тему? – Бутов отступил на шаг, вскинул оружие.

– Пора прекращать вакханалию, – блекло ответил Егор. – Жизненного пространства и энергии уже достаточно.

– Но биомасса… – напомнил Родион, – мы так и не нашли ее источник! Не знаем, как нужно управлять подсистемами…

– Заткнись уже! Не отвлекай! – Егор вплотную приблизился к пленнику. Тот даже не попытался напасть.

Бестужев закрыл глаза. Модифицированный кибернетический модуль, недавно разработанный группой Шульгина, в сочетании с расширителем сознания и имплантированным нервом позволял воспринимать простейшие мысленные образы, считывать и распознавать микроскопические сигнатуры, сопровождающие процессы высшей нервной деятельности у разумных хонди.

Егор еще ни разу не применял новый аппаратный комплекс на практике, но сегодня решил: рискну.

Он сконцентрировался. Привычным, болезненным усилием подавил обратную связь, приглушил влияние нерва, затем отдал ему осмысленный, четкий приказ, сформировал вокруг себя облако запаха, маркирующего его как друга, и обратился к хонди на универсальном языке общения:

– Крушение. Стасис не сработал. Мы на планете, – он говорил короткими фразами, сознательно задавая некие условия. – Как выжить? Еда?

Чужие мысли постепенно вторглись в сознание, окатили отвращением, дрожью.

Серая муть всколыхнулась на фоне смеженных век.

– Крушение. Стасис не сработал. Как выжить? Еда, – Егор монотонно повторял одни и те же слова.

Мгла начала принимать очертания, концентрироваться в формы объектов.

Он воспринял тусклый мысленный образ. Контур крейсера. Скалы. Бьющая из трещин вода.

– Точнее!

Долгое время мысленная картинка не менялась.

Затем он увидел себя. Мертвого. Истощенного.

Смех? Нет… Насмешливый скрежет!

Ты умрешь от голода, нечто…

Злоба мгновенно вспыхнула, но он с трудом подавил ее. Еще одна попытка. Придется снова пойти на это…

Железы испустили знакомый до отвращения запах самки.

Хонди вздрогнул, отшатнулся, затем вдруг покорно сник – попал под влияние древнейшего из инстинктов.