Среда выживания

Десять киборгов устремились к обрыву. Наполовину хонди, наполовину колониальные механизмы. Сильные, выносливые, верные, исполнительные, они составляли костяк сил безопасности, в любую погоду патрулировали подступы к крейсеру, ходили на разведку, выполняли многие опасные поручения.

– Ждем, – Родион Бутов жестом остановил продвижение группы.

Киборги добрались до края плато, установили связь с немногочисленными стационарными устройствами слежения.

Не лишняя предосторожность. В последнее время в небе все чаще замечали корабли хонди и эшрангов, проявляющие повышенный интерес к системе из трех горных плато. С десяток сбитых фаттахов и эмширов обгорелыми грудами металла и органики высились среди руин колониального поселения.

– Чисто! – Родион принял доклад, знаком разрешил возобновить движение.

Сгусток холодно-зеленого, непрозрачного света озарял скалы. Вход в старую шахту окружали эмиттеры стасис-поля.

– Внимание на борту! – Малехов остановился подле герметичной капсулы. – Мы начинаем. Техническим группам приготовиться!

Сегодня решалась дальнейшая судьба людей. Два года напряженной работы, успехи, неудачи, все осталось в прошлом, но наступит ли будущее, на которое в душе надеялся каждый?

– Паша, давай, – Роман Степанович вскрыл капсулу. Гибридный пульт управления установками стасиса объединял элементы человеческих и хондийских технологий.

– Егор, ты мне нужен! – Стременков коснулся сочетания сенсоров, открылась заслонка, защищающая бионический элемент управления.

Бестужев подошел, стянул перчатки, обнажая железы, обрамленные тонкими, похожими на волоски усиками.

Он ни словом не обмолвился со Стременковым, даже не взглянул на него. Прикосновение к клонированным нервным тканям невольно отразилось на его лице. Не эмоции, а их блеклый отголосок исказили черты Егора.

Дела в последнее время шли все хуже. Системы крейсера отказывали одна за другой. Хондийские рабочие погибали, завершив свой жизненный цикл. Заменить их некем. Пытались использовать киборгов, но тщетно. Первыми отключились боевые палубы. Затем сенсоры, главный пост управления, планетарные двигатели. Только жизнеобеспечение еще функционировало, корни корабля по-прежнему извлекали из недр все необходимое, но долго ли еще протянет старая, медленно умирающая, так и не изученная до конца бионическая конструкция?

Егор отогнал стылые мысли, воздействовал на свой сегмент пульта управления.

– Готово, – сухо произнес он.

Стременков ввел код доступа к кибернетической части гибридного устройства.

Зеленоватое сияние мигнуло, начало угасать, затем по непонятной причине вновь вернуло былую яркость. Все невольно затаили дыхание.

Сбой?

Никто не мог ответить на этот вопрос. Все происходило впервые.

Полтора года прошло с тех пор, как рудодобывающие, промышленные и управляющие комплексы отправились в недра полузатопленной шахты. С момента включения установок стасиса связь с ними прервалась.

По внешним признакам невозможно определить, удался ли дерзкий эксперимент. Сквозь толщу зеленоватого сияния ничего не видно. Нет приборов, способных ответить: ускорилось ли время внутри периметра установок, подключенных и реконфигурированных особым образом?

– Почему так долго?! – взволнованно спросил Малехов.

– Не понимаю! Подача энергии отключена! – Стременков заметно нервничал. – Такого эффекта мы не предвидели!

Сияние вновь начало терять насыщенность, оно гасло, но очень медленно, словно эмиттеры все еще получали питание.

Но откуда?! – Стременков сверился с показаниями приборов, не нашел причин сбоя, вышел на связь с техническими группами.

– Механически отсоединить кабели! – приказал он.

Ничего не изменилось. Сияние то угасало, то вспыхивало, по периметру экспериментальной зоны пробегали сполохи искажений.

Стременков обернулся, молча развел руками.

– Ждем, – ответил Малехов.

Внезапно сверкнула вспышка, раздался взрыв, один из эмиттеров задымил, структура поля нарушилась, все визуальные эффекты мгновенно исчезли, сияние погасло!

– Ну, ничего себе!!! – Дима Щедрин потрясенно вскинул руку, указывая на вход в шахту.

Там, где раньше располагался наклонный, уводящий в недра скал тоннель, теперь возвышалось сложное инженерное сооружение, состоящее из надземных горловин антигравитационных грузовых лифтов, энергостанции, ангаров, сети подъездных дорог! На обособленных площадках высились отвалы выработанной породы, два мощных вездехода стояли под разгрузкой, кузов одного был поднят.

– Сбой, – Стременков переживал бурю эмоций, но времени не терял, тут же попытался установить прямой контакт с кибернетическими системами машин, снова развел руками. – Нет отклика! Вероятно, произошел сбой в результате отключения стасиса! – подавленно пояснил он.

– Техника цела?! У нас получилось?! – Малехов не находил себе места.

– Терпение!

«Внешняя, наземная, видимая часть выстроенного машинами комплекса говорила об успехе, прорыве, но… – мысль тут же осеклась, – но что произошло в момент отключения устройств? Как повлияло на сложные кибернетические системы искажение времени?»