Среда выживания

Мир, где я родился, страдает от перенаселения. Но во внеземных колониях, особенно на начальных этапах освоения чуждых планет, все будет иначе. Каждый человек – на особом счету. Не исключаю, что возникнет ситуация, когда нам придется прибегнуть к технологии репликации – клонирования с последующим ускоренным ростом человека в биореструктивной камере.

Мы пойдем на такой шаг лишь в случае крайней необходимости.

Недостаток современной технологии, из-за которого репликация попала под запрет, – это отсутствие у репликантов собственной личности, жизненного опыта. Думаю, мы решим эту проблему при помощи модулей «техтелп», научимся синтезировать личность и внедрять ее в сознание новых, искусственно созданных сотрудников корпорации.

Андрей Игоревич Русанов. Проект «Прометей»

Пандора. Пятьдесят пятый год колонизации…

– Привет, Егор. Заходи, – Метелин даже не встал с кресла, лишь обернулся на звук открывшейся двери.

Он раздобрел, лицо округлилось, кожа больше не висела складками, да и брюшко отрастил. Еще бы. Крестный отец всех репликантов, а их уже пять тысяч. Мужчины и женщины, многие – носители хондийского нерва, но не имплантированного, а выращенного вместе с организмом человека в камере биологической реконструкции.

Далеко шагнули технологии. Генная инженерия, бионика стали повседневностью. Зоны ускорения времени – повсюду. Производство техники и выращивание репликантов поставлены на поток.

Они, как постоянно твердит Малехов, – основа будущей цивилизации Пандоры.

Егор мрачно усмехнулся в ответ собственным мыслям. Это «будущее» им еще предстоит завоевать. Вот только Малехов ведет себя странно, накапливает силы, но не отдает решающего приказа, будто сомневается или боится?

– Зачем звал? – Бестужев заслуги Вадима признавал, но давняя антипатия с годами лишь окрепла. – Очередной «апгрейд»?

– Не только. Хотел поговорить. Детоксин давно синтезирован. Почему ты не даешь разрешения вывести Настю из стасиса?

– Не время еще, – сухо ответил Егор.

– Может, пояснишь?

– Нет. – Бестужев развернулся, собираясь уйти. – Мог бы по коммуникатору спросить.

– Послушай, Егор, я к тебе в друзья не набиваюсь, но реально взгляни на положение дел. Хондийский крейсер, мягко говоря, выдохся. Он погибает. А мы тратим энергию.

– Не лезь не в свое дело!

– А ты не заводись! Из-за одного поля стасиса нам приходится поддерживать огромный корабль!

– Ты даешь жизнь репликантам, я их тренирую! – резко ответил Бестужев. – Лучшего полигона, чем старый крейсер, у нас пока нет. Для работы с нервом нужен опыт! И Настя здесь совершенно ни при чем! Она останется в стасисе, пока я не дам согласие на отключение генераторов! Считай, что вопрос закрыт, и больше не лезь с подобными инициативами, понял?!

– Злой ты стал.

– Какой есть.

– Думаешь, она не хочет жить?

Бестужев шагнул к креслу, резко развернул его.

– Метелин, не нарывайся!

– Эй, руки убери! Я теперь…

– Мне все равно, кто ты теперь! Нас чужие вот-вот сомнут! Я не хочу для Насти такой жизни, на осадном положении, понял?! Еще раз вякнешь… – Егор с трудом разжал пальцы, отпустил ворот белоснежной униформы. – В общем, ты понял.

– Ладно, ладно… – Вадим уже сто раз пожалел, что затеял этот разговор. – Вот, возьми, – он выложил на стол кибернетический модуль.

– Что за устройство? – Бестужев неприязненно взглянул на очередное усовершенствование для импланта.

– Микрогенератор электромагнитного импульса.

– Зачем он мне?

– Сервов все больше. – Метелин немного успокоился, снова заговорил с важным видом: – Массовое производство всегда чревато сбоями. Ну, сам понимаешь, на сотню сервов один всегда попадется с браком. Модуль предназначен для самозащиты.

– А мысленные команды? Что, я со сбойным механизмом не справлюсь?

– Ты не спорь. Приказ Малехова – выдать и проследить за подключением. Мысленная команда на неисправный механизм может и не подействовать. А импульс вырубит, как миленького.

– Дожили! От собственных сервов защищаемся!

– Ну, идет война, – развел руками Метелин. – Качеством приходится жертвовать в угоду количеству.

– Ладно. Как он работает?