Среди ангелов

Ненависть к людям с каждым днем захлёстывает меня всё сильнее, и я открыл дневник, чтобы выплеснуть своё презрение на эту клетчатую бумагу… Одна история окончательно уничтожила остатки моих лучших качеств. Я совершил маленькое самоубийство внутри себя.

Со мной по соседству живёт одна обеспеченная семья: интеллигентная одежда, интеллигентные диалоги, интеллигентное мировоззрение, интеллигентная ругань. Последнее началось из‑за их дочери, впавшей в слабоумие подросткового возраста. Раньше я слышал только: «Сашенька, ты уже сделала уроки? Какая молодец! Сашенька, сыграй гостям на фортепиано! Какая же ты у нас талантливая!» Эта Сашенька была робкой миниатюрной девчоночкой со вздёрнутым носиком и рыжими косичками, училась исключительно на пятёрки и, конечно, никогда не прогуливала уроки, да ещё и успевала посещать музыкальную школу, фортепианное отделение, и по вечерам разучивала новые мелодии. Но как только ей исполнилось четырнадцать лет, рыжие волосы были выкрашены в чёрный, на плече появилась татуировка в виде пентаграммы, в дневнике поселились двойки и замечания, а фортепиано в её комнате окончательно заглохло. Я не любил её искусственную, далекую от душевной, игру, поэтому почувствовал облегчение. Правда, музыку заменили теперь громкие скандалы и звуки бьющейся посуды. Никогда не понимал, зачем колотить чашки и тарелки, чтобы что‑то доказать. Раз, после очередного скандала, грозный отец приказал ей сесть за фортепиано и заниматься. А девчонка громко закричала, что не хочет и не будет, и принялась с силой колотить по инструменту.