Среди богов. Неизвестные страницы советской разведки

– Нога, – простонал я. – Посмотри, цела ли кость, а если нет, то…

– Кажется, цела, – говорит Юра, ощупывая мою ногу.

Я перевёл взгляд на лицо друга, чтобы убедиться: правду ли говорит, и тут замечаю струйку крови на его лице.

– Ты тоже ранен?

– Пустяк. Оглушило, чуть царапнуло и изорвало китель.

– Оставайся за меня. Передай Тютерёву, пусть бережётся…

Подбежали разведчики, подхватили меня, отнесли к дороге и уложили на первую попавшуюся повозку.

– Барсуков убит! – услышал я, когда подвода тронулась с места.

– Останови, – сказал я ездовому. – Забери сержанта Барсукова.

Разведчики принесли своего командира и положили рядом со мной. Бой только начался, а уже появились убитые и раненые.

Ездовой хлестнул лошадей, и они помчались к селу, а позади разыгралась артиллерийская канонада. От разрывов снарядов дрожала земля. Послышалась пулемётная и автоматная стрельба. Вступила в бой пехота.

«Отвоевался, – подумал я. – Как обидно, что всё это произошло именно сегодня, когда соединились с фронтом. Чего боялся, то и случилось. По всему видно, это наш последний бой. В тыл врага нам уже не прорваться».

Больше всего меня беспокоила мысль о ноге. Удастся ли её сохранить?

Лошади неслись рысью. Повозку сильно подбрасывало на неровной дороге. Каждый толчок причинял боль. Тело Барсукова наваливалось на меня и казалось очень тяжёлым. Но я терпел. Надо спешить на перевязку. И так много потерял крови, а на месте в суматохе даже перевязать забыли.

Открыл глаза и увидел синее-синее небо, а на нём всего лишь одно облачко. «Теперь и я, как это облачко, оторван от своих товарищей. Как они там?» – подумалось…

– Кого везёшь? – спросил кто-то ездового.

– Начальника штаба, – ответил тот, останавливая лошадей.

К повозке подошёл Андрей Цымбал.

– Шо ж это ты, Иван Иванович, подкачал? – проговорил Цымбал, как будто это зависело от меня. – Ну, как там?

– Плохо… танков много. Помощь нужна…

– Вот я иду с батальоном… Фашисты наступают и на других направлениях. Вся дивизия поднята по тревоге… Ну, бывай! – сказал на прощанье Андрей Калинович и побежал догонять своих.

В селе встретили Бакрадзе и Зиму. Доктор наскоро прочистил мою рану. Нога выше колена насквозь пробита осколком. Зима сделал перевязку, сильно перетянул ногу и начал шпиговать меня уколами: от столбняка, от заражения крови и ещё от чего-то. Я лежал уже на своей тачанке и прислушивался к бою, который то затихал, то вновь разгорался.

– Самолёты, наши самолёты! – радостно закричали раненые.

Низко над селом промелькнули наши «илы». Скоро за лесом послышались взрывы бомб…

В бой, длившийся до вечера, были втянуты все подразделения партизанской дивизии. Во взаимодействии с 95-й Сивашской гвардейской артиллерийской бригадой и частями 15-й Сивашской стрелковой дивизии, подоспевшими в ходе боя, партизаны отразили три танковые атаки противника, и лишь после того как артиллеристы и стрелковые части израсходовали боеприпасы, отошли. Партизанская дивизия держала оборону с пытавшимися прорваться пятьюдесятью четырьмя грозными немецкими танками до тех пор, пока вся материальная часть артиллерийской бригады не была вывезена в тыл. В ожесточённом бою противник потерял тридцать шесть танков. Только нашими бронебойщиками и минёрами уничтожено восемь танков, несколько бронемашин. Остальные танки были подбиты артиллерией 95-й артбригады и 15-й Сивашской стрелковой дивизии, а также налетевшими нашими штурмовиками.

Появление такого большого количества танков было для нас загадкой. И лишь спустя некоторое время нам удалось установить истину.

В то время как советские войска, не встречая особого сопротивления противника, прорвались далеко на запад, заняли Семятыче и даже в нескольких местах форсировали Западный Буг, немцы подтянули на рубеж Белосток – Вельск – Брест крупные силы. С утра 23 июля в район Бельска бросили 1-й танковый корпус в составе дивизий «Мёртвая голова», «Великая Германия» и «Викинг». Удар этой группировки частично пришёлся и по нашей дивизии.

К утру 24 июля 1944 года первая Украинская партизанская дивизия отошла в село Витово на западной опушке Беловежской пущи.

Доктор Зима не отходил от меня. Он все время балагурил, рассказывал всякие смешные истории, стараясь отвлечь моё внимание от раны. Только теперь я понял, почему раненые партизаны души не чаяли в докторе Мирославе. Кроме того что он мастер своего дела, он ещё и золотой человек. Сколько энергии и теплоты в душе этого неугомонного доктора!

– Иван Иванович, выдался благоприятный случай всерьёз заняться вашей раной, – сказал Мирослав Зима на следующий день. – Вы согласны, правда?

– Разве требуется моё согласие? – спросил я.

– Конечно, нет.

– Зачем же спрашиваете? Делайте, что хотите, только ногу спасите, – процедил я сквозь зубы.

– Вот и прекрасно, дорогой мой пациент. Теперь я командую – вы подчиняетесь. Так берегитесь! – пошутил доктор.