Среди других

Уходя, тетушка Тэг, которая там часто бывает, пожелала доброй ночи другим знакомым, но те не могли ответить, разве только выли и заикались. Я невольно подумала про Сэма, которому, должно быть, примерно столько же лет, сколько этим старикам, и вспомнила его симпатичную теплую комнатку с книгами и самоваром. Сэм личность, а эти люди – просто отбросы, останки людей.

– Надо нам забрать отсюда дедушку, – сказала я.

– Да, но это не так просто. Он не сможет сам за собой ухаживать. Я могла бы приходить на выходные, но понадобится сиделка. Это очень дорого. Они надеются, может быть, к весне.

– Я могла бы жить с ним и помогать, – сказала я, и на миг слова повисли звездочкой надежды.

– Тебе надо учиться. И все равно ты не удержишь его на ногах. Он всем весом опирается на помощника.

Она права. У меня тогда ноги подогнутся, и оба мы окажемся на полу.

Надо ему писать. Писать я могу, милыми веселыми буквами. А тетушка Тэг сможет ему читать, будет им о чем поговорить во время посещений. Надо его оттуда вытащить. Там невероятно мрачно. А я еще думала, в школе плохо.

Вторник, 30 октября 1979 года

Я сегодня поехала в верховья долины на красно-белом автобусе. Это интересно. Он все время идет по старым дорогам, по узким улочкам между домами-террасами, через Понтипридд, и из окна постоянно видны жуткие угольные копи, отвалы и теснящиеся друг к другу халупы, а над ними холмы. В Абердэре я вышла и направилась по куму[5] к руинам, которые мы назвали Осгилиатом. Не знаю, что там было на самом деле. Деревья стояли практически голые, а на земле лежало множество мокрых листьев. Дождя не было, и хорошо, потому что, пока я туда добралась, мне срочно потребовалось присесть. Не помню, какое там расстояние. Вернее, помню, что около полумили, ближе всего от автобусной остановки, но для меня теперь пешком и это далеко.