Среди гор

— Да как сказать… Мурат, по-моему, ничего не знает. Заманбек постарался не подать вида… Самое интересное, что среди них оказался и киизбаевский Керим.

— Это понятно, потому что есть сообщение, что Касеин и Саадат соединились. Оказывается, Саадат даже приходил по ночам в аил, встречался здесь со своими людьми и подбивал их на побег. А то, что Курман говорит, что он порвал с Саадатом, так этому верить пока нельзя. Саадат никогда не выпустит из рук Курмана, ему без него не обойтись.

Шарше проговорил, загораясь злобой:

— Вот теперь ты права, Бюбюш! Этого прихвостня басмаческого надо арестовать!

— Ай-ай, Шарше, какой ты на самом деле, тебе только бы арестовать! — упрекнул его Ларион.

— Дело-то ведь не только в том, чтобы арестовать, — поддержал Лариона Сапарбай. — Змею, чтобы убить, не надо пугать, иначе она уползет в нору!

— Значит, пусть бай-манапы басмачествуют, а отвечать за это я буду! — разошелся Шарше, уже переходя на полукрик.

— Не место сейчас спорить! — урезонила его Бюбюш. — Не сегодня-завтра Саадат собирается напасть на аил. Есть такой слух. Его сородичи как будто бы уже согласились и сейчас готовятся к побегу, они ожидают только сигнала Саадата! Что будем предпринимать, товарищи? Давайте свои соображения!

Ларион, прочно вросший в седло, не торопясь, сказал:

— По-моему, банду не надо допускать в аил!

— Встретить на дороге! — поддакнул Осмон.

— Можно, конечно, — задумчиво протянул Сапарбай. — Но только Саадат в открытую не пойдет. Он украдкой подберется и неизвестно с какой стороны выскочит! — Сапарбай помолчал немного и потом добавил: — Если Саадат действительно встречается со своими людьми, он и теперь приедет на то место. Сказывают, что Саадат ездит на большой светло-серой лошади, одет в длинную серую шинель и на голове у него белый колпак. Светло-серую лошадь можно подобрать, шинель и белый колпак найдется и у нас. А раз так, то разрешите мне, но только с тем условием, чтобы не было никаких лишних разговоров и суеты, попытаться выдать себя за Саадата. Со мной пусть будут двое комсомольцев-«джигитов». А там, пусть бог поможет, — засмеялся Сапарбай, — но когда я играл в пьесе молодую келин, то даже моя мать Бермет не узнала меня. Постараюсь и в этот раз, чтобы никто не узнал.

— Это верно! — сказал Осмон. — Сапарбая трудно узнать!

Сапарбай надел длинную шинель, на голову натянул белый колпак и сел на светло-серую лошадь. Абдиш и еще один комсомолец были переодеты в джигитов. Сапарбай в сопровождении их выехал на дорогу. Они переехали через реку и направились на восток, в лощину, что спускалась к аилу с гор. На том краю лощины первый двор был двор Карымшака, а на противоположном краю — двор Султана. Карымшак — тот коварный, прожженный аткаминер, его не так легко провести. Поэтому Сапарбай направился сперва к Султану.

Аил уже спал. Трое всадников проехали мимо карымшаковского двора, как будто бы спускались с гор.

— Когда буду свистеть, вы следуйте за мной! — сказал Сапарбай и, оставив своих спутников, выехал сам вперед, держа перед собой на седле ружье. Приблизившись к сараю во дворе, Сапарбай подал голос, но так, что нельзя было узнать точно, кому он принадлежит:

— Султан! Султан!

Собака залилась лаем. «Пусть лает — так лучше», — подумал Сапарбай и еще раз негромко произнес:

— Султан! Султан!

Прошло минут пять, дверь осторожно отворилась. Из дома кто-то вышел, накинув на плечи чапан. Заметив всадника на светло-серой лошади, человек замер и остался стоять так неподвижно и выжидательно.

— Иди сюда! — позвал его Сапарбай. Он отъехал в темный угол двора и низко склонился над седлом, будто хотел сообщить что-то шепотом. — Ты готов, Султан? Скоро рассветать будет!

Султан недоверчиво спросил:

— А кто ты? При чем тут рассвет?

— Ты что не узнаешь меня? Я Саадат!

— Саадат?

«Неужели он заметил что?» — встревожился Сапарбай, не зная, с чего начать разговор, чтобы не выдать себя.

— А почему вы сегодня прибыли? — спросил тем временем Султан.

Это помогло Сапарбаю:

— Так нужно. Если сегодня не успеем, то будет поздно… Давай собирайся быстрей!

— А где остальные? — заторопился Султан. — Заманбек знает или нет?

— Знает! — сказал Сапарбай и, как бы между делом, спросил: — Ты давай быстрей поворачивайся, что у тебя там наготове?

— Да что… Как ты сам приказывал: лошадь, седло, одежда… Опий тоже готов!

Сапарбай, как будто бы не обратив на это внимания, поторопил его:

— Быстрей садись на лошадь. Выноси вещи, опия-то у тебя сколько?

— Шесть мер…

— В курджуне?

— Да, маловато немного. Кожевник Касым хотел принести еще.

— Ну, ждать теперь некогда, — заторопился Сапарбай. — Быстрей собирайся. Курджун давай мне на седло. Да быстрей же, попадемся, светает уже.

Султан заметался, быстро пожал руку Сапарбая и побежал в дом.

— Сурмаш, быстрей давай! — возбужденно сказал он, переступив через порог, поджидающей его жене. — Сам Саадат ждет на дворе. Ну, с богом! Ты выйди, дай ему по обычаю хлеба-соли на дорогу. Да побыстрей! Бог даст, если все будет благополучно, окутаю тебя в китайские шелка!..