Среди людей

– Я говорить: красиво! Много красиво! Это архи.

Дэкин встал рядом и тяжко вздохнул.

– Да. Красиво. Но это мясо.

Ира вытаращила глаза. Это великолепное животное растят на скотобойню?

– Зачем?

– Он рыжий. А, ты не знаешь этого слова… как бы… красный. Красных архи нельзя учить. Они не слушаются. Не признают правил. На них нельзя ездить.

Ира посмотрела на «коня» с непередаваемой печалью. Какая жалость! Нет, конечно, понятно, что для тех, кто живёт на натуральном хозяйстве или занимается селекцией, такие решения, как отправить кого-то в выбраковку и сдать мясникам, – это повседневность. Хотя у неё самой никогда бы не поднялась рука на такую красоту. Но Дэкин занимается «лошадями» много лет, и если он говорит, что ничего нельзя сделать, то участь бедняги неминуема.

Она долго не отходила от загона, наблюдая за мощными прыжками и плавным бегом молодого жеребца.

Первые числа марта преподнесли сюрприз: весна в этих краях напоминала взмах волшебной палочки. Вся Ризма забурлила деятельностью, отовсюду слышался стук молотков. Ветер доносил запах какого-то вещества, похожего на олифу . Горожане высыпали на улицы с лопатами, разгребая сугробы вокруг домов, обнажая свайные конструкции, прятавшиеся под ними, проверяя их состояние, натягивая верёвочные мостки между близко стоящими домами. Со складов доставались небольшие лодки, скотина сгонялась в специальные помещения. Первая звезда палила всё жарче, со стороны реки слышался грохот тронувшегося льда. Чуть больше недели хватило на то, чтобы полностью изменился окружающий пейзаж, и выходить из дома стало невозможно. Река разлилась, стремительно заполнив своими водами улицы. Спасаясь от разбушевавшейся стихии, на крышах домов и построек находила приют мелкая полевая и лесная живность. Эти дни были радостью для ребятишек, не перестававших наблюдать за играми зверья, вытаскивая из воды зазевавшихся мелких грызунов, которые без всякой опаски шли в руки. Мужчины катали детей на лодках, отовсюду слышались радостные песни, приветствующие бурный приход весны в город. Цыран сказала, что такие наводнения в Ризме – явление ежегодное и, несмотря на все трудности, с ним связанные, – радостное. Охота в эти дни считается преступлением против богини природы Хараны, потому звери и не боятся прятаться у людей от стихии.

Дом был пронизан радостью. Открывались окна, впуская свежий весенний воздух. Люди при всяком случае рвались на крыльцо, стараясь впитать всей грудью весенние солнечные лучи. Перетряхивались сундуки в поисках более лёгкой одежды. Даже Ире выделили место, куда она могла убрать свой огромный плащ до лучших времён. Её камзол был сшит из натуральных дышащих тканей, потому в нём было комфортно даже при подступающем тепле.

Потоп продолжался примерно неделю, а ещё через две стало возможным передвигаться по улице, правда, пристёгивая на сапоги и башмаки деревянные подошвы, которые спасали от грязи. Ира считала эти приспособления крайне неустойчивыми, и радовалась, что ей нет нужды ими пользоваться – болотным сапогам дайна-ви любая грязь была нипочём. Потоп не остудил пыла торговцев, и едва стало возможным ступить на землю, рынок снова стал работать в полную силу. Среди прилавков появились мастера, предлагающие свои услуги в свете предстоящих полевых работ: столяры, токари, строители, коновалы , часто приходил принимать заказы кузнец. Женщины словно с цепи сорвались, перебирая свои тряпичные сокровища, – совсем немного оставалось до традиционного времени сватовства и свадеб. Матери готовили дочерей, девочки ходили с полыхающими щеками, ожидая, попросит ли кто их руки. Отовсюду слышалось хихиканье и перешёптывание.