Среди нас

Черная машина припарковалась на свободное место, как раз на то, где она раньше и стояла. Открылась сначала левая передняя дверь, откуда вышел Джед, потом он открыл заднюю дверь, чтобы вышла Хогина, и отвел ее в полицейский участок. Вадим предупредил Джеда, что Марк их встретит, а он приведет в порядок кое-что. Все покинули машину кроме следователя.

Он тогда увидел, когда они ехали искать ключи у Риты Хогиной, как упал блокнот и хотел посмотреть, что в нем. Хотя обычно, когда Вадим так делал, то натыкался на пустые листы. У Марка повсюду были какие-то записные книжки, блокноты и все то, куда можно что-либо записать. Его обычно окружало очень много всего этого, можно было сказать, что у него была какая-то мания на этот счет, ну, по крайней мере, так только думал следователь.

Он поднял блокнот, который завалился каким-то образом за резиновый коврик и открыл первую страницу, уверенно понимая, что она точно будет пустой. Он хотел найти какие-нибудь зацепки, о которых Марк мог умолчать. Детектив часто так делал. Хотя блокнот был и пустым, но на первой странице было отчетливо что-то написано.

«20 — убит Илья Евсеев.

21 — …».

«Ерунда какая-то… Его подчерк всегда был таким ужасным…. И что это за цифры? Да и как он не путается в своих блокнотах?» — пробормотал Вадим себе под нос и положил блокнот себе во внутренний карман, забыв о том, что он хотел положить его обратно в бардачок.

Закрыв машину, он пошел в полицейский участок. Следователь поднялся по лестнице, по которой чуть ранее не грохнулся, открыл дверь в полицейский участок и вошел. Далее следовала дорога на третий этаж, и он, оглянувшись по сторонам, в надежде увидеть где-нибудь Марка, который должен был его встретить, понял, что в фойе он один. И, не обнаружив никого, он просто пошел вверх по лестнице. Преодолев ее, Вадим шел по коридору, два раза свернул налево и, наконец-то, нашел дверь в кабинет, о котором когда-то еще говорил Марк. Следователь был уверен, что они именно там.

Вадим, как всегда, не стучась, раскрыл дверь и вошел внутрь. Видимо, это у них с Марком было семейное. Комната состояла из двух частей. Входя, ты попадаешь в одно небольшое помещение, из которого можно попасть в другую комнату, здесь не было прозрачного стекла, через которое можно было увидеть все, но только с одной стороны. Это была просто маленькая комната, скажем, комната для переговоров с телевизором. Во внутреннюю комнату обычно сажали преступника, допрашивали его, а потом шли в эту комнату для переговоров и обсуждали то, что видели и то, что дальше делать.

Когда Вадим вошел, то он увидел Марка немного побледневшего и Джеда с победным лицом, который судя по тому, в какой стойке он стоял, явно собирался уходить. Следователь вошел и закрыл за собой дверь.

— Рита внутри? — спросил следователь Игнатьев и указал на вторую дверь.

— Да, она там. Ладно, удачи вам! — сказал Джед и, обойдя Вадима стороной, вышел.

— Ты бледный. У тебя все хорошо? — спросил следователь.

Оба они уставились на экран, в углу комнаты, в котором было видно Маргариту. Вадим не сразу заметил его.

— Живот прошел. И я отдал ту записку. На ней, мне сказали, ничего нет, — сказал Марк Игнатьев.

— Меня это не удивляет, — уже с неким оживлением произнес Вадим, потому что видел, что его брату становится лучше.

— Да, — начал детектив, он хотел что-то сказать еще, но передумал.

— Убийца найден, поздравляю. Но не стоит ее сразу терроризировать этой запиской. Сначала спроси ее про ключи, а потом только про записку, — сказал Вадим. Но тут его осенило, внутренний голос в его голове просто взорвался: «Ну конечно же! Почему же я сразу не догадался? В том блокноте Марка:

«20 — убит Илья Евсеев.

21 — …».

«Двадцатое и двадцать первое — это числа. Сегодня он не дописал чего-то, сегодня же двадцать первое февраля? Но почему он поставил именно сегодняшнюю дату? Боюсь, что это могло быть связанно как-то с этой запиской. Потому что либо он знал про нее заранее, может подслушал кого-нибудь, поэтому он написал это знаменательную дату, либо он просто написал это число, которое совсем никак не связанно с запиской, Марк же ничего там после числа 21 не написал. А с другой стороны, если я ошибаюсь, а я ведь могу ошибаться, я рискую с ним поругаться из-за этого, и он просто будет вести это дело один, без меня. Все-таки очень странно подозревать людей из нашего участка, если это те, единственные, которым ты обязан доверять. Просто нужно выкинуть эти мысли из головы. Как я вообще мог об этом подумать? Бред какой-то,» — рассудил про себя Вадим.

Следователь решил спросить Марка:

— Где сейчас Марина Евсеева?

— Понятия не имею, я не смог даже до нее дозвониться, — ответил Марк, опустив голову.

— В смысле?

— После твоего сообщения я пытался позвонить ей и сообщить эту новость, но она не брала трубку, причем я звонил ей не один раз, — говорил Марк, смотря на экран телевизора в углу.