Среди нас

Было решено устроить передышку. Но чтобы не терять время даром, мы взялись распределять награбленное добро. После недолгих споров с Серёгой Маркин всё же смог отстоять своё право на дробовик. Затем парень обвинил нас в обмане, мол, мы специально перевезли все вещи к себе вопреки всем предыдущим договорённостям. Но как только в беседу вступил отец Евгений, пацан быстро заткнулся. Оказалось, что религиозный авторитет для него важнее силы.

Ну а когда страсти улеглись, я принялся объяснять пацану, как использовать комплектующие, чтобы собрать патрон. Слушал он очень внимательно, даже переписал на бумажку всю развесовку. Не забыл и про руну, которую следовало нацарапать на каждой картечине, чтобы та обрела способность валить чёрных бестий.

А затем мы совместными усилиями устроили конвейер. Мужики занялись снаряжением патронов, женщины хлопотали по хозяйству. Ведь помимо прочего, у нас теперь появилась походная газовая плита. А в совокупности с продуктами, которые мы намародёрили в супермаркете, нас ожидал нормальный горячий обед. Запахи в храме витали такие, что мы едва успевали слюни подбирать.

Славику с Серёгой доверили самое ответственное задание: царапать руны на картечи. Мишка отвешивал порох, а Рустам собирал весь комплект и при помощи специальной машинки прессовал в готовые патроны.

Я решил заняться пулей, которая гипотетически должна вышибать беса из человеческого тела. Конечно, вначале я это дело испытаю, чтоб добро впустую не переводить. Поэтому для начала хватит и трёх штук. Даже если две из них сработают, это уже кое-что.

Сомнения заключались в том, что при попадании в тело пуля сильно деформируется, может даже на куски разлететься. В этом случае целостность символа будет нарушена, и сработает ли он после такого — неизвестно. Картечь, как я думал, не испытывает сопротивления при прохождении сквозь тело псов. По этой причине под правильным углом атаки можно одним выстрелом уничтожить сразу две, а то и три особи.

С бесами дело обстоит иначе: они занимают нормальные человеческие тела. Потому свинец при попадании в кость непременно помнётся, а бить нужно именно так, ибо мягкие ткани пуля прошьёт навылет. Знак должен присутствовать на теле. Ну, или как я предполагал — внутри, чтоб тварь его покинула.

Однако в процессе изготовления я кое-что заметил. Кончик ножа без труда вырезал узор на полукруглом носике, торчавшем из пластикового контейнера. И как только я закончил с первой, что-то произошло, и снаряд вдруг обжёг меня холодом. Я впервые наносил символ на предмет, и меня это здорово удивило. Вначале даже подумал, что мне показалось, но свинец вдруг покрылся испариной, будто пивная банка, которую только что извлекли из холодильника.

Со второй пулей произошло ровно то же самое, и этот момент заставил меня задуматься. Мысль пока не сформировалась окончательно, но я чувствовал, что это важно, а потому остановился и принялся наблюдать за Славкой с пацаном. Или они не чувствовали эффекта из-за того, что им приходилось держать картечь пассатижами, дабы не остаться без пальцев, или что-то идёт не так. Может, дело в ином символе, а может, в их руках он так и остаётся обычным рисунком.

— Стоять! — скомандовал я, но Рустам всё же опустил ручку пресса и отбросил готовый патрон в коробку к остальным. — Сколько уже запрессовать успел?

— Одиннадцать штук, — заглянув внутрь, ответил Маркин. — Да мы же только начали…

— И уже закончили, — буркнул я, коснувшись пальцем отмеченных руной картечин.

Как я и думал, они были предательски тёплыми. Для выводов пока рано, а потому я попросил у Серёги его инструмент и самостоятельно начертал руну на свинцовом шарике. И вот у меня эффект повторился. Снаряд стал холодным на ощупь, будто его только что принесли с мороза.

— Ты чего? — уставился на меня Мишка. — Что-то не так?

— Похоже на то, — пробормотал я и обернулся к Маркину. — Кажется, с ними это не работает.

— В смысле? — не понял он. — Что не работает?

— Бля, руны у них не работают, — попытался объяснить я. — Короче, смотри… Слав, ну-ка нарисуй одну.

Тот кивнул и тут же исполнил мою просьбу. Я подхватил готовый шарик и положил его в ладонь Маркину.

— Чувствуешь?

— Что именно? — снова не понял он.

— Ща дойдёт, — улыбнулся я и сделал свою картечину, которую бросил ему в ладонь рядом с предыдущей.

— Точно, холодная. — До следователя наконец дошло то, о чём я пытался ему сказать. — У меня ведь это даже из головы вылетело.

— С тобой у нас ещё отдельный разговор состоится, — пригрозил я. — Эти патроны синим маркером пометь, чтоб не перепутать. Рус, объясни Славке, как прессом пользоваться, мы с тобой в художники переводимся.