Среди обманутых и обманувшихся

Непорочность, чистота, обоюдная верность не в факте только, а в мысли, воображении («не загрязняй воображения!») составляла фактическую, наличную (да, в факте, в факте! и именно — народных волн!) мечту о семье целого человечества. Отсюда, из этого общечеловеческого инстинкта, — брак подведен под религию, точнее и документальнее, — обширнейшая религиозность выросла из брака. Вот и нужно было бы — раз уже и новая религия взяла брак в свои руки — соблюсти человечеству эту чистоту. Что же, скажем ли мы ему ленивое и лицемерное заповедание: «Будьте чисты, целомудренны, друг другу верны»? Да вот я сейчас скажу защитникам Порт-Артура: «Умножьтесь вместо 30 тысяч до 50, зарядов пусть у вас будет не на месяцы, а на годы, и храбрость будет у всех… ну, она достаточна — и пусть будет как есть, а зато силы у каждого солдата пусть будет как у Геркулеса». Что, поблагодарили бы меня, в страде, труде, портартурцы за такой совет, указание, приказание? Я думаю, они забросали бы меня черствыми корками, поняв, естественно, советы мои как насмешку над собою. «Ты не советуй, а — устрой». Вот если бы я каждого солдата с детства кормил мукой «Геркулес», вырастил его мускулы до Геркулесовых, если бы по железной дороге подвез предварительно бомб и пороху на годы; послал бы в подкрепление полки, до увеличения цифры в 50 тысяч: тогда они сказали бы «спасибо». Есть за что поблагодарить, благодетель. А пожелать? а посоветовать? а приказать? — ну, это детская игра, на которую суровым солдатам и отвечать неприлично. Можешь устроить — устрой; не можешь, бессилен, «немощен» — промолчи и пройди мимо. Так было и с браком. Да и по истории видно, по всей «письменности», что взялись устроить; на то ведь добились и законов, и повиновения до детской крови. Хотите ли, однако, видеть точный план, точное расположение брака, т. е. жизни пола, в странах христианских? Вот оно, — как это предначертано в законах и как точно определено в судебной практике, которая, конечно, одна единственно показует в одном месте — присутствие закона, в другом — отсутствие закона: Холостой Девица может соблазнять девиц, равно замужних, пользуясь ими минутно или живя длительно; имея детей или не имея: он — чист[10]. чиста же, пока без ребенка, т. е. пока vierge (дева (фр.)) или demi-vierge (полудева (фр.)). Но как только у нее ребенок — судьба ее кончена, и она выходит из ряда живых. Она перестает входить в счет и какое-нибудь предусмотрение, рассуждение. Поэтому, если vierge или demi-vierge нечаянно забеременеет, она должна прибегнуть к вытравлению плода или убийству рожденного.

Муж Жена обязан давать пропитание повенчанной с ним vierge или demi-vierge и вовсе femme с устраненными «последствиями»; как равно приплоду от нее, родится ли он от него одного, от него в смеси с любовниками или от любовников без него[11], - в случае, если повенчанная madame откажется с первого же момента поехать к нему в дом и поедет прямо на квартиру к любовнику. Взаимно он сохраняет полную холостую свободу брать в любовницы девиц или замужних[12]. vierge, demi-vierge или сокрытая femme впервые получает свободу иметь детей: от мужа или не мужа, одного или многих; или вовсе начать проституировать[13]. Во все это время для себя и детей она получает вынужденное содержание от нареченного мужа, как может равно растрачивать всячески его состояние и растрачивать всячески его жизнь (быт, намерения).

Сохраняя оба одинаковое право на любовников и любовниц, муж, однако, во всех случаях платится кошельком, чем жена вовсе не платится; поэтому муж, в обеспечение будущих трат, «вольных и невольных», берет предварительно с demi-vierge куш (=приданое): «Беру — чтобы дать», или «чтобы дать — нужно взять». Приданое есть просто выравнивание положений, все условия которого к невыгоде одной стороны и выгоде другой.

Будучи богатейшим приобретением для m-me девицы, венчание ею ищется всеми средствами: кокетство, доходящее до demi-vierge, трата родительских средств — все идет не в счет, чтобы спихнуться с родительских хлебов на мужнины, как равно и открыть себе «полную свободу поведения». От рождения и до замужества женщина переваливается с рук на руки, имея один интерес, да и одну настоящую защиту — быть «обворожительной»[14].

Нет положения несчастнее старого девства.
Нет положения счастливее старого холостяка.
Нет положения счастливее, как в замужестве.
Нет положения несчастнее, как женатого.
Но мужчина «предлагает»: исчезновение — предложений.
Девица ожидает — обманувшиеся ожидания.