Среди призраков

- Что? - вяло спросил он, все еще не понимая, чего от него хочет этот небритый парень в огромной кепке, спешно обувавшийся в углу комнаты на коврике в свои разбитые ботинки.

- Ухожу, - повторил Сеид. - Дела еще у меня. Вставай, дверь закроешь за мной.

- Захлопни, - сказал Закир. - Неохота вставать...

- Знаешь, - как-то в пылу откровения признался он Рене, - однажды, когда я был еще совсем мальчишкой, хотя и было это всего года два назад, я как-то влюбился в одну женщину. Она была намного старше меня. А я совсем ее не знал. Даже имени ее не знал. Только смотрел, как она курила в своем окне и стряхивала пепел на улицу...

Подождав немного и видя, что он не собирается продолжать, она спросила:

- Ну и что? Что это ты вдруг вспомнил?

- Да так, - проговорил он неохотно и на самом деле не зная, что ответить на ее вопрос.

- Странно ты как рассказываешь, - помолчав, произнесла она. - Значит, два года назад ты был совсем мальчишкой, а сейчас ты не мальчишка, да?

- Сейчас нет, - сказал он.

- Почему?

- Потому, что сейчас я по-настоящему люблю, - сказал он серьезно, и она вдруг подумала, что любой другой парень на его месте эту фразу, наверно" сказал бы шутя или как-нибудь спаясничал бы, потому что вообразил бы, что подобные вещи нельзя говорить серьезным тоном, не превращаясь

при этом в зануду; но у него вполне получилось. Так она подумала.

- А что ты вдруг вспомнил про ту женщину? - теперь уже более требовательно спросила она.

- Я подумал, раз уж между нами такие отношения, - сказал он задумчиво, нам, видимо, не следует ничего скрывать друг от друга. Даже какие-то мелочи. Ты про меня теперь знаешь абсолютно все...

- Даже такую мелочь, как твоя связь с домработницей, - сказала она.

Она поглядела на него чуть тревожным и в то же время вопрошающим взглядом.

Он заметил ее взгляд, но ничего не спросил. Просто не посчитал нужным спрашивать.

- Если ты говоришь это потому, что хочешь услышать что-то обо мне, проговорила она, - то мне абсолютно нечего рассказывать о себе, решительно нечего, и ты знаешь это не хуже меня...

Она замолчала, и он ощутил почти физически присутствие ее слов в воздухе, повисших тут, возле его уха и долгое время не растворявшихся. Может, оттого, что немного обиженно прозвенел ее голос, когда она говорила? Все-таки ему стало немного неприятно, потому что сказана была фраза таким тоном, будто она хотела оправдаться перед ним.

- Ну что ты надулся? - спросила она через некоторое время.

- Вовсе нет, - сказал он. - С чего ты взяла?

* * *

К деду он шел против своей воли, мать настояла, да и сам он, человек уже достаточно взрослый, чувствовал, что дед всерьез начинает обижаться на него за долгие отсутствия; шел же неохотно, потому что предчувствовал - да какие там предчувствия! - знал точно, что дед теперь возьмет на себя роль родителей, запустивших его воспитание, и постарается заполнить пробелы, оставленные с детства, начнет читать лекции по разным поводам, делиться своим богатым жизненным опытом, сводящимся преимущественно к тому, как бы пристроиться, подладиться и выжить, а не к тому, как бы остаться честным, с незапятнанной совестью, что было гораздо менее важным для деда, а в паузах между подобными поучениями, "диктующимися временем", дед будет поругивать родителей Закира, давно махнувших на него рукой, всю жизнь только и думавших о себе и в итоге вырастивших из мальчика тоже эгоиста - еще бы не эгоиста, деда старого раз в полгода вспоминает! - и теперь, ему, Закиру, придется довольно трудно в жизни, так как эгоизм, чтобы жить хорошо, не должен быть прямолинейной, откровенной чертой характера, а должен сочетаться с другими чертами, такими, как хитрость и осторожность, умение отнять у другого, не обижая, и прочая, прочая. Так думал Закир, шагая по улице к дому деда, который находился в одном из самых центральных и удобных районов города.

Но все оказалось иначе, чем представлялось по дороге " Закиру. Прежде всего, зайдя в квартиру, он обнаружил, что открыла ему дверь не домработница, как обычно бывало, и даже не сам дед, как бывало, хотя и реже, а открыла дверь женщина в белом халате и белом чепчике, судя по всему - медсестра. У Закира екнуло сердце, он заторопился в комнату и застал деда лежащим в постели, но улыбающимся, а рядом "в кресле -. врача, тоже улыбающегося радостно, видно, только что сострившего и удостоившегося похвалы знаменитого писателя.

- А-а, Закир! Привет, мой милый! - сказал дед. - Проходи, садись.

- Что с тобой? -г спросил Закир с тревогой в голосе.

- Ничего страшного, как утверждает наш уважаемый док-Т0р_ - ответил дед. Немного переутомился. Наверно, от работы...

- И что? - озабоченно, все еще не в силах изменить тревожного выражения на лице, спросил Закир.