Среди роз

— Я не подпишусь! — вскрикнула Женевьева, но безжалостные пальцы стиснули ей руку, вложили в пальцы перо и заставили сделать росчерк. — Это незаконно! — крикнула она, наконец оказавшись на свободе. Епископ выступил вперед:

— Миледи, все законно! Я слышал, как вы произнесли клятву. Уверяю вас, дорогая: вы вступили в самый что ни на есть законный брак.

На глаза Женевьевы навернулись слезы. Ее губы опухли, мощные руки Тристана оставили синяки на запястьях.

— Ненавижу тебя — и Эдвину, и Джона, и Томаса! Вы не имели права, вы…

Она вдруг осеклась — ей в спину будто вонзили нож, Женевьева ахнула и затихла, чувствуя, как на пол льется вода. Ребенок!.. Все уставились на нее. Она была точно в тумане.

— Тристан! — Женевьева судорожно вцепилась в его руку. Он поддержал ее, прежде чем она потеряла сознание.

— Боже мой! — пробормотал епископ. — Еще немного — и было бы слишком поздно!

Глава 22

— Успокойся, Женевьева, — говорила Эдвина. — Чтобы ребенок появился на свет, нужно время!

Она осторожно вытирала мокрый от пота лоб племянницы, глядя в потемневшие от боли фиалковые глаза. Женевьева напрасно испугалась: она не родила в часовне, на глазах у епископа. После церемонии прошло уже несколько часов. Тристан перенес ее сюда, в самую теплую комнату дома, и уложил в постель. Он сидел рядом, застыв от напряжения, стиснув зубы и держа ее за руку. Рядом с ним Женевьеве было спокойнее. Ей хотелось обнять его.

В комнате появилась стройная седовласая решительная женщина. Епископ назвал ее Кэти. Она велела мужчинам, в том числе и Тристану, выйти из комнаты, застелила постель грубыми простынями и, надев на Женевьеву свободную рубашку, сказала, что она была первенцем в семье, где родилось двенадцать детей, поэтому привыкла принимать роды. Дрожащая Женевьева с мольбой посмотрела на нее:

— А он… не умрет? — Она облизнула пересохшие губы. — Малыш должен был родиться через месяц…

— Только Богу известно, что ждет каждого из нас, миледи. Но у вас нет никаких оснований считать, что вы потеряете малыша.

Прошло несколько часов — или дней? Ей хотелось забыть обо всем и громко закричать — схватки шли одна за другой, — но она только стонала. Помогать пришли и две горничные, поэтому Женевьева старалась держаться с достоинством. Однако нож по-прежнему врезался в ее спину. Чтобы не кричать, она стискивала зубы и задерживала дыхание.

— Больше я никогда, никогда не решусь на такое! Подумать только — мы, женщины, по своей воле соглашаемся терпеть подобные муки! Эдвина, как же ты снова вышла замуж, уже пройдя через этот ад? Как можешь спать с мужчиной, зная, чем это кончится?

Эдвина рассмеялась:

— Женевьева, ты все выдержишь и забудешь.

— Миледи, вам станет легче, если вы не будете сдерживаться. У вас все хорошо. Скоро появится ребенок, — заверила ее Кэти.

Женевьева с надеждой взглянула на нее, но тут началась очередная схватка, немилосердно скрутила ее, и она, вцепившись в простыню, подавила крик и слезы.

— Миледи, а теперь тужьтесь изо всех сил! — скомандовала Кэти. — Задержите дыхание и напрягитесь!

Женевьева так и сделала и вскоре откинулась на спину, задыхаясь от усилий.

— Еще раз, — попросила Кэти, Измученная Женевьева только кивнула. — Значит, он жив?

— Будем надеяться, — отозвалась Кэти.

— Эдвина! — Женевьева схватила тетку за руку. — Больше я никогда… никогда этого не сделаю! Если Тристан посмеет прикоснуться ко мне, я разорву его в клочья!

— Ты только что вышла за него замуж.

— Неправда!

— Правда, правда миледи, — уговаривала Кэти. — Ребенок будет его законным наследником!

Женевьеву вновь пронзила нестерпимая боль. Заливаясь потом, она сотрясалась от озноба. Мокрая, с осунувшимся лицом, Женевьева тужилась, следуя советам Кэти и Эдвины. Наконец, не выдержав, она издала пронзительный и протяжный крик.

Тристан мерил шагами столовую, вышагивая вдоль ряда гербов, под развешанными знаменами. Джон, стоя у огня, переглядывался с Томасом, Томас посматривал на епископа. Тот сказал что-то ободряющее, но Тристан прервав его; запустил пальцы в волосы и уставился в пространство.

— Слишком рано! Что же случилось?

— Тристан, не вините себя.

— А кого же еще винить? Кто притащил ее сюда? Кто заставил дать клятву?

— Сын мой! — начал епископ. — Вы заключили союз пред всемогущим Господом. Не сомневайтесь, с вами пребудет божественная благодать.

Тристан с криком хватил по стене кулаком. Куда смотрел Бог, когда совершалось злодеяние в Бедфорд-Хите, где Он сейчас? За какие грехи Он погубил Лизетту и ее нерожденного младенца, зачем так мучает Женевьеву?

— Это я во всем виноват… — выдохнул он и сел перед камином.

Джон подал Тристану крепкого подогретого вина, и тот машинально сделал глоток.

— Ты женился на ней, — мягко напомнил Джон. — И поступил правильно.

— Ну разумеется! Конечно!

Тристан вскочил и снова начал расхаживать по комнате.

— Я должен был жениться на ней, как только обо всем узнал. Напрасно я…