Среди самцов

Одетта с удивлением на него посмотрела. Стало быть, все это не шутка и он взялся за дело всерьез? В принципе, она могла дать согласие на подобную авантюру. Главное, чтобы Калум заплатил за нее долги. Другое дело, что она, даже пообещав ему в этом содействовать, не стала бы ничего делать в ущерб Лидии и Финли. Это, как говорится, разумелось само собой. В конце концов, Калум мог и передумать, а если бы даже не передумал — то что с того? Ведь не стал бы он в самом деле привлекать ее к суду за нарушение обещания разрушить чей-то брак? Это было бы просто смешно. То же самое относилось и к обещанию не встречаться больше с Джимми Сильвианом.

— Ладно. Предположим, я соглашусь. Но мои усилия могут не дать нужного результата. Что тогда? — спросила она, стараясь говорить как можно более небрежно.

— Тогда, — сказал Калум, помахав у нее перед носом конвертом, который он вынул из кармана, — я продам эту вещицу тому, кто сможет по-настоящему ее оценить.

Тут Одетта впервые задумалась о содержимом конверта.

— А что там?

Калум извлек из конверта компьютерный диск и постучал его краем по своим неровным белым зубам.

— Впечатляющая вещь — уж можешь мне поверить. — С этими словами он подошел к своему кейсу, достал из него портативный компьютер и включил дисплей.

— Да не хочу я смотреть на эти цифры, — сказала Одетта, устало потерев ладонями лицо. — Они мне в офисе надоели.

— Эти цифры, вернее, цифровая запись тебя обязательно заинтересует. — Калум сунул диск в предназначавшееся для этого отверстие и щелкнул клавишей. — Меня, во всяком случае, она заинтересовала. Более того, увидев ее, я был приятно удивлен.

— О чем это ты толкуешь? — спросила Одетта и подошла к компьютеру, чтобы взглянуть на дисплей.

Она увидела черно-белое изображение кухни «РО», а потом какого-то человека, который, стоя на коленях, что-то быстробыстро лизал языком. В следующую минуту, когда до нее дошло, что именно он лизал, Одетта испустила отчаянный вопль.

— Великолепно, правда? — Калум смотрел на дисплей с торжествующим выражением художника, только что завершившего свой лучший шедевр. — Фло, конечно, не самый изобретательный любовник, но некоторые вещи удаются ему особенно хорошо. Собственно, к чему слова? И без того видно, что ты в восторге от его работы.

— Какого дьявола?! Как?..

— Только не надо разыгрывать оскорбленную невинность. Ты прекрасно знала, что на кухне тоже есть камера. Ты отлично выбрала позицию и, можно сказать, работала прямо на объектив. К тому же за полчаса до этого я сам показал тебе, как действует установленная в «РО» система слежения, и ты ее одобрила.

Одетта еще раз взглянула на дисплей. Флориан, поставив ее на четвереньки на разделочный стол, входил в нее сзади.

— Какое же ты дерьмо, Калум. Просто удивительно, как тебя еще земля носит…

— Только не ругайся. Бранные слова чрезвычайно меня возбуждают. — Калум рассмеялся, выключил компьютер и извлек из него диск. — Возьми, это подарок, — сказала он, вручая диск Одетте. — У меня таких еще много.

Калум закрыл крышку компьютера и стал упаковывать его в свой черный чемоданчик.

— Я отказываюсь от сделки, — решительно сказала Одетта, отступая от Калума на несколько шагов и прижимаясь спиной к стене. — Если хочешь — веди меня в суд и сажай в тюрьму за долги. Мне наплевать. Но пока я на свободе, предлагаю тебе немедленно убираться из этого дома! — Это выражение показалось ей недостаточно драматичным, и она, повысив голос, добавила: — И из моей жизни!

Калум, надо сказать, не предпринял ни малейших поползновений к уходу. Просто стоял посреди комнаты — и улыбался. А потом начал хлопать в ладоши.

— Браво. Ты просто неподражаема. Можешь полистать сценарий дальше — в частности, сцену суда. Только забудь ты о пошлых штампах, старайся быть естественной. И побольше страсти — люди это любят.

— О чем это ты? — озадаченно спросила Одетта.

— О том, что ты всю жизнь играла. Ведь жизнь — игра, не так ли? Вот я и предлагаю тебе внести в эту игру кое-какие усовершенствования.

— Это какие же? Может быть, мне стоит перед началом процесса переспать со всеми судьями?

— В этом есть рациональное зерно, — сказал Калум, подходя к ней и беря ее своей маленькой сухонькой ручкой за подбородок. — Но у меня к тебе другое предложение. Я хочу переспать с тобой.

Вот оно! Свершилось. Он сам предложил ей интимную близость, хотя она уже считала, что этот миг никогда не наступит. Конечно, после того, что произошло, романтики в этом не оставалось ни на грош, зато ее плоть имела все шансы взять свое за долгое время вынужденного воздержания.

— Ты предлагаешь мне это после всего того, что случилось?

— Но ты же меня любишь? — Он лениво, едва передвигая ноги, двинулся к ней. — К тому же я уверен, что эта видеозапись возбудила тебя ничуть не меньше, чем меня. А меня она возбудила не на шутку.