Среди тысячи лиц

Мы вошли в салон, Кэйд впереди, я за ним. В кресле в глубине комнаты сидел крупный лысый мужчина, весь покрытый татуировками.

– Добрый вечер, – поздоровался он. – Чем могу помочь?

– Мы бы хотели сделать две татуировки.

Когда Кэйд произнес эти слова, у меня упало сердце. Неужели мы действительно это сделаем?

– Хорошо, – ответил мастер.

Кэйд почесал голову:

– Вы знаете, как будет «всегда» по-французски?

– Toujours, – ответил лысый. – Я проучился один семестр во Франции.

– Toujours, – повторил Кэйд, повернувшись ко мне. – Во имя тебя. Во имя нас. Во имя Нормандии.

Мы перелистали альбом, выбрали шрифт, о котором мастер сказал, что он особенный, из 1940-х годов. Якобы он использовался на обложке альбома Фрэнка Синатры тех лет.

– Я первый. – Кэйд уселся в кресло. Тату-мастер набросал эскиз, и мы определились с размером. Кэйд решил, что хочет татуировку на плече. Я видела, как он сморщился, когда игла коснулась его кожи. Увидев кровь, я отвернулась. Когда подошла моя очередь, я заколебалась.

– Наверное, мне не стоит этого делать. – Я пошла на попятный.

– Сделай это ради меня, – попросил Кэйд. – Ради нас.

Его взгляд был таким властным, и в эту секунду я поняла, что ради этого мужчины я сделаю все что угодно.

Я крепко зажмурилась.

– Ладно. – Я указала на свое правое плечо. – Вот здесь. Давайте.

Боль была сильной, я сжалась от первого укола иглы.

– Постарайтесь не шевелиться, – попросил мастер. Его голос был низким и успокаивающим. Я слушала его рассказ о паре, которая заходила незадолго до нас, чтобы сделать татуировку колец на безымянных пальцах. Я все время думала о том, останемся ли мы с Кэйдом вместе навсегда.

Когда мастер закончил, я посмотрелась в зеркало: кожа покраснела и опухла. Невозможно было понять, как будет выглядеть татуировка.

Кэйд расплатился с тату-мастером, потом взял меня за руку. Пока мы шли до его дома, плечо у меня пульсировало и горело, но я почти не замечала этого. Я чувствовала особую связь с Кэйдом, которую не ощущала раньше. И дело было не в татуировке, не в тех словах, которые мы шептали друг другу в минуты любви. Мы с Кэйдом стали единым целым. И я знала, что так будет всегда.

Глава 17

24 ноября 2008 года

– Вот здесь я живу, – обратилась я к Кэйду, когда мы подошли к двери дома, который я делила с Райаном. Было что-то сюрреалистическое в том, что Кэйд стоял в прихожей и не двигался с места, пока я клала сумочку и снимала свитер.

– Все в порядке, – негромко сказала я, берясь за ручку его спортивной сумки. Он поначалу крепко вцепился в нее, но потом разжал пальцы, и я поставила сумку у двери. – Проходи.

Эдди пробежал мимо меня и бросился к Кэйду. Тот протянул руку, чтобы его погладить. Неужели он помнит?

Кэйд шагнул вперед и оглядел гостиную. Я включила свет и увидела, что его раны, пусть и не такие опухшие, как раньше, все же выглядели ничуть не лучше, чем в больнице.

– Ты наверняка голоден, – нервно выпалила я. Я прошла в кухню и заглянула в холодильник. Впервые за долгие годы я не могла сообразить, что приготовить. Никаких идей вообще.

– Чего бы тебе хотелось? – Я задала следующий вопрос, не ожидая ответа на первый. – Могу приготовить буррито или кесадильи со шпинатом.

Я достала упаковку шпината, кусок сыра, тортильи.

– Вот так, – приговаривала я, собирая ингредиенты и беря проверенную временем чугунную сковородку, на которой я готовила с тех пор, как мы с Трэйси снимали вместе крохотную квартирку в центре города. Когда-то она принадлежала бабушке, но та потом почти перестала готовить. Мне нравилось думать о том, сколько вкусных блюд было приготовлено на этой сковороде за долгие годы.

Кэйд смотрел, как я делаю кесадильи. Когда они были готовы, я разрезала их на куски и положила на тарелку.

– Это не «Дикий имбирь», но и добрые старые кесадильи иногда бывают кстати. – Поставив тарелку на стол, я указала на стулья возле него. – Садись, пожалуйста. Располагайся.

Кэйд медленно сел на стул рядом со мной, Эдди устроился на ковре у его ног.

– Держи. – Я подвинула тарелку ближе к Кэйду. Он по-прежнему сидел без движения, тогда я поднесла кусок кесадильи к его губам, как делала это в больнице. Это сработало, и Кэйд осторожно откусил кусочек.

Когда его тарелка опустела, я убрала со стола и нервно попыталась составить план на вечер.

– Ты можешь пожить в гостевой спальне наверху, – сказала я. – Наверное, ты захочешь принять ванну. Я принесу тебе полотенце и свежую одежду.

Кэйд взял с кофейного столика раковину и поворачивал ее, изучая каждый завиток.

– Если ты пойдешь со мной, я устрою тебя на ночлег.

Я пошла вверх по лестнице, Кэйд двинулся за мной. Я остро ощущала каждый сделанный шаг, каждый выдох, вырывавшийся из моих легких. Я взяла полотенце из бельевого шкафа, потом включила свет в ванной.

– Я сейчас наполню тебе ванну. Мыло вон там, шампунь тоже.

Он просто стоял и смотрел.

– Что ж, – я выдохнула, – я ухожу. Дай мне знать, если тебе что-то понадобится.