Среди тысячи лиц

А еще я подумала о том, что физическая боль ничто по сравнению с тревогой, наполнявшей мое сердце. Мне придется пройти через это одной. Смогу ли я?

– Приехали, – выдохнула Трэйси, въезжая на территорию госпиталя. – С тобой все будет в порядке, обещаю.

– Ненавижу его, – простонала я сквозь боль, разрывающую мой живот. – Ненавижу за то, что его нет рядом.

– Дыши, дорогая. – Трэйси подъехала к приемному покою.

Слезы текли по моим щекам, когда она опустила окно и крикнула санитару в голубой форме:

– Кресло-каталку сюда!

Через несколько секунд меня уже везли на пятый этаж. Я почти ничего не видела, перед глазами все плыло. Вокруг меня суетились медики.

– Господи, она истекает кровью!

– Позовите врача!

– Где отец?

– Ставьте капельницу, быстрее!

– Давление падает!

Это было похоже на ночной кошмар, когда хочешь закричать и не можешь. Я была одна с моей болью, физической и эмоциональной. Я стонала и рыдала. Вместо меня говорила Трэйси. Она сжимала мою руку, вытирала пот со лба. Мне казалось, что боль пронзает мое тело кинжалами.

Я чувствовала абсолютно все, хотя хотелось не чувствовать вообще ничего.

– Трэйси! – позвала я.

– Я здесь.

– Я потеряла ребенка, да?

Она сжала мой локоть:

– Мне очень жаль, Кайли.

Я повернула голову на бок и застонала, когда ко мне подошел врач в очках с затемненными стеклами со шприцем в руках.

– Это снимет боль, – сказал он.

Игла вонзилась в кожу, и спустя несколько секунд меня укутало оделяло покоя. Медсестры и врачи суетились около меня, выскабливая остатки жизни, которой не дано осуществиться.

Когда все закончилось, я безучастно смотрела в окно. Вишневые деревья вдоль Джеймс-стрит начинали ронять листву. Два года назад мы с Кэйдом шли, держась за руки, по этой улице, когда вишни были в цвету. Он остановился и потряс ветку. Посыпались розовые лепестки.

– Снег для моей любимой, – сказал он тогда.

– Прошу прощения, Кайли, – сказал врач, осторожно подходя ко мне. – Я подумал, что вы, возможно, захотите знать… – Он опустил голову. – Это была девочка.

У меня защемило сердце. Мой дочка. Дочка Кэйда. Нас навсегда соединила маленькая жизнь, которую мы создали. Но он ушел. Они оба ушли. В мире воцарился мрак.

Трэйси погладила меня по руке.

– О Кайли… Мне так жаль. Мне очень, очень жаль.

Я закрыла глаза и заплакала.

Глава 25

15 декабря 2008 года

В самолете, летящем в Сиэтл, я не находила себе места. Я ерзала в кресле, не могла сосредоточиться на фильме, который показывали в салоне, попыталась уснуть, но не смогла. Я просто чувствовала себя несчастной. Полет в самолете всегда завораживал меня, удивляла сама по себе возможность находиться над землей на высоте тридцати тысяч футов между точками А и Б. По сути, нигде. Обычно я чувствовала себя комфортно в этом «нигде» – ни там, ни тут, а между, – но на этот раз такого ощущения не было. Мне казалось, что авиалайнер летел недостаточно быстро, и, глядя на облака, я испытывала только тревогу. Кэйд, я лечу к тебе. Я лечу.

Я быстро прошла через таможню и взяла такси. Позвонила в Харборвью, но когда звонок перевели в здание центра, мне никто не ответил. Поэтому я попросила таксиста отвезти меня туда. По моей просьбе водитель ждал, пока я говорила с охранником. Кэйд все еще не вернулся.

Затем мы отправились в центр города мимо «Ле Марше», мимо прежней квартиры Кэйда на площади Пионеров, шесть раз проехали туда и обратно по Четвертой и Пятой авеню.

– Мисс, может быть, мне отвезти вас куда-то еще? – спросил таксист, обернувшись ко мне на светофоре.

Это была самая дорогая поездка на такси в моей жизни, но мне было наплевать. Я попросила его еще раз объехать центр города. Мы сделали это, Кэйда нигде не было…

– Пожалуй, теперь вы можете отвезти меня домой. – Я назвала водителю свой адрес.

Спустя десять минут такси остановилось у моего дома. Я заплатила, таксист вынул из багажника мой чемодан. Я постояла на тротуаре, глядя вслед отъезжающему автомобилю, потом повернулась к дому. Мои глаза расширились, когда я заметила фигуру, сидящую на второй ступеньке крыльца в тени глицинии.

Я бросила сумку.

– Кэйд!

Он сидел с чуть приподнятыми коленями, руки свободно лежали вдоль тела. Увидев меня, Кэйд просиял.

– Привет!

– Кэйд, что случилось? Почему ты здесь?

Он потер лоб.

– Не знаю… Я… я скучал по тебе.

У меня в груди как будто что-то взорвалось. Ощущение было невероятно сильным и всепоглощающим.

– Правда?

– Тебя так долго не было, – пожаловался Кэйд.

– Всего три дня, – ответила я, беря его за руку. – Я вернулась домой сразу, как только мне позвонила доктор Брэнсон и сказала, что ты пропал.

– Прости… Я просто…

– Я больше не уеду ни на один день, пока тебе не станет лучше. Ты делаешь такие успехи. Новое лекарство как будто помогает.

Мы вошли в дом. Кэйд взялся за ручку моего чемодана, я сначала покачала головой. Но он настоял, и я позволила ему нести багаж.

Кэйд посмотрел на меня:

– Я вспоминаю все больше и больше.

– Что, например? Расскажи мне что-нибудь.

Он улыбнулся: