Среди тысячи лиц

Воспоминания хлынули сплошным потоком. Наши вечерние прогулки по рынку. Маленький винный магазин, куда Кэйд обязательно заглядывал. Торговец рыбой, с которым Кэйд подружился на почве любви к палтусу. Уличный скрипач, которому он давал двадцать долларов каждую пятницу…

Мы с Джеймсом переглянулись и хором произнесли:

– Телефонная будка!

Подъехав к рынку, Джеймс припарковал машину около канонической фигуры медной свиньи у входа. Было темно, но брусчатка, политая недавним дождем, блестела в свете уличных фонарей. У входа выстроились рождественские елки, украшенные гирляндами фонариков. Вывеску рынка украшал рождественский венок.

Мы с Джеймсом выскочили из машины и побежали. Мы смотрели то налево, то направо. Я давно не была в этом месте, и я знала почему. Слишком много воспоминаний.

– Куда дальше? – спросила я Джеймса. Обычно заполненный бурлящей толпой, в этот час рынок был похож на город-призрак. На крышах у нас над головой сонно ворковали голуби.

– Вниз по лестнице.

И тут я вспомнила. Спуститься на несколько пролетов, пройти по тускло освещенному проходу мимо старой таверны, которую когда-то так любил Кэйд, и лавки со специями, наполнявшей воздух ароматом корицы и карри… И вот она, телефонная будка, вишнево-красная, с надписью ТЕЛЕФОН черными буквами, привезенная из Лондона.

Ну конечно же, телефонная будка. Кэйд клялся, что в ней ему лучше думается, поэтому он приобрел точную ее копию для своей квартиры на площади Пионеров в 1998 году.

Мы увидели телефонную будку и, хотя было темно, разглядели фигуру внутри. Человек скорчился и как будто спал.

– Кэйд! – крикнула я, подбегая ближе. Я положила руку на маленькую железную ручку, и он поднял глаза. Когда наши взгляды встретились, его глаза засияли, но потом он увидел Джеймса, и появившаяся было улыбка исчезла.

– Не бойся, Кэйд, – сказала я. – Я поговорила с Джеймсом. Мы здесь, чтобы помочь тебе.

Он осторожно встал, вышел из телефонной будки и остановился перед нами.

– Прости, дружище. – Джеймс шагнул к ему. – Мне бы очень хотелось, чтобы все сложилось иначе. Я буду жить с этим до конца моих дней.

Кэйд кивнул.

– Я все помню.

– Я знаю, что ты помнишь. Прости, прости меня за все то, что я сделал и чего не сделал. Я все устрою, все верну, обещаю.

Джеймс замолчал, когда позади нас раздались шаги. Мы обернулись и увидели полицейского, который направлялся к нам.

– У вас все в порядке? – спросил офицер, глядя на меня.

– Это примирение, – объяснила я. Полицейский кивнул и продолжил обход. Мне хотелось верить, что я не обманула его.

Кэйд открыл рот. Я поняла, что он хочет сказать что-то еще.

– Я вспомнил, что случилось в тот вечер после того, как мы подрались.

Мы с Джеймсом впитывали каждое его слово.

– Каким-то образом я добрался до дома, – продолжал Кэйд. – Потом я сидел на скамейке со стариком Айвеном.

– Бездомный, который жил возле тебя! – воскликнула я. – Ты всегда был добр к нему. Как-то раз ты дал ему одеяло, а в канун Нового года подарил ему свою кожаную куртку.

Кэйд кивнул.

– К нам подошел какой-то мужчина. Ему нужны были деньги, но у меня в карманах было пусто. Старый Айвен испугался. Я сказал, чтобы он шел со мной, что я отведу его в безопасное место. Мы пошли, и больше я ничего не помню.

– Ты, как всегда, пытался кому-то помочь, – улыбнулась я сквозь слезы. – Узнаю настоящего Кэйда.

– Я не святой, – возразил он. – И я должен нести ответственность за свои действия. Я сбился с пути. – Кэйд посмотрел на меня. – Я потерял свою любовь.

Мои глаза наполнились слезами.

– Я хочу вернуться в свою жизнь, – продолжал он, его глаза блестели от волнения. – Я хочу наверстать упущенное время.

– Мы так и сделаем, – пообещала я.

Джеймс сунул руки в карманы и взволнованно смотрел на нас.

– А я предал моего лучшего друга, – он с трудом говорил, – прибрал к рукам деньги, компанию. Я верну все, что по праву принадлежит тебе, дружище. Даю слово.

Кэйд кивнул. Он выглядел измученным, но в глазах бушевал тот же огонь, которого я не видела с 1998 года. Он окреп духом? Он хочет вернуться в жизнь? Я надеялась на это.

– Сможешь ли ты когда-нибудь простить меня? – прерывающимся голосом спросил Джеймс.

– Уже простил, – ответил Кэйд и шагнул к нему. Они обнялись, я смахнула слезы.

– Давайте-ка в знак начала новой жизни я доставлю вас обоих домой в целости и сохранности. Идет?

Я посмотрела на Кэйда, потом на Джеймса.

– Да, пожалуйста. Начнем все сначала.

У поста охраны в Харборвью Джеймс попрощался с нами. Кэйд взял меня за руку. Когда мы вошли в лифт, я почувствовала себя одновременно потерянной и отыскавшейся, испуганной и находящейся в безопасности.

– Останься у меня на ночь, – прошептал Кэйд мне на ухо, когда мы переступили порог его студии. Его прикосновение настолько взволновало меня, что я едва не отступила. Но когда он прижал меня к себе, я ему уступила.

И вот мы снова вместе. Его больничная квартира – это не дом, не особняк в Уоллингфорде, которым я владею вместе с мужчиной, за которого собиралась выйти замуж. Но я понимаю, что дом там, где Кэйд. Возможно, я всегда это знала.